Казаки. Донцы, уральцы, кубанцы, терцы. Очерки из истории стародавнего казацкого быта в общедоступном изложении

По ту сторону Кубани жили горские народы разного наименования: шапсуги, бжедухи, абазинцы, нахтухайцы и др. Все они признавали своим верховным повелителем турецкого султана, владевшего тогда Анапой. Аланскому паше было поручено наблюдать и управлять черкесскими народами. Однако горцы были послушны только тогда, когда паша принимал их сторону или же явно поощрял вражду к русским. Во всех остальных случаях они делали, что хотели. До переселения войска закубанские горцы привыкли пользоваться лугами и пашнями Кубани, даже временно здесь проживали. С прибытием русских черкесы собрали свой хлеб, забрали хозяйство и ушли без всякой вражды. Первое время соседи жили как будто в ладу. Черкесские князья частенько наезжали в Екатеринодар, где всегда находили радушную встречу. Они толковали, как бы лучше сохранить мир, «кунакались», пили, ели, после чего возвращались довольные к себе в горы. Многие князья напрашивались в русское подданство, клялись соблюдать верность, бывали даже случаи переселения целого племени, только все это продолжалось не долго. Отчасти природное хищничество, старая привычка пощипать соседа, отчасти подстрекательства турок вызывали частые набеги закубанцев, отчего жизнь в Черномории рано сложилась на военную ногу. Особые вооруженные отряды охраняли всю ночь станицы; все находившиеся в пути еще до солнечного заката собирались под защиту ближайшего кордона, пограничные поселенцы ходили не иначе, как вооруженные с головы до ног. В темные ненастные ночи, пробираясь между нашими секретами, черкесы воровали скот, уводили пленных, увечили, мучили несчастные жертвы. Бывали примеры, что, подрезав пленным жилы, бросали их в плавнях на съедение комаров, а кого уводили в горы, того ожидало мучительное рабство. Кордонная служба с каждым годом становилась все труднее и труднее: более опасные кордоны пришлось усилить до 200 защитников; во многих местах насыпали новые батареи, увеличили число пикетов. С первым светом дня сторожевой поднимался на вышку, откуда зорко глядел на Кубань. Когда же наступали сумерки, спешенные казаки расходились с постов, и украдкой залегали берег в опасных местах, по 2–3 человека вместе (это «залога»). Казаки, оставшиеся на постах, держали лошадей в седле, чтобы по первому выстрелу скакать сломя голову, куда призывает опасность. Кроме того, вдоль Линии, по прибрежным тропинкам, или «стежкам», сновали конные разъезды. Стежки прокладывались по местам скрытным, между кустарником, камышом. Разъездам делали частую смену, потому что горцы имели обыкновение подстерегать на засадах. Перекинут через стежку аркан либо лозу, пропустят мимо себя разъезд, потом гикнут и гонят на аркан, отчего всадник с лошадью падают на землю. После таких случаев казаки стали ездить гуськом на далеком расстоянии друг от друга. Последний разъезд снимал залогу, но в сильные туканы залога не снималась вовсе, разъезды ходили до полудня. Зимой, когда Кубань покрывалась льдом, и можно было ожидать нападения в больших размерах, пешие залоги заменялись усиленными разъездами.

Ни темень, ни вьюга, ни стужа – ничто не избавляло казаков от трудностей кордонной службы. На кордоне хоть бывало жилье, сходились люди, дымилась труба – можно отогреться, отвести в беседе душу. Но вот вернулся из поиска казак на свой пикет, где нет другого приюта, кроме шалаша: разведет огонек, подсядет мрачный, с тяжелой думой, с морщинами на лбу. Он голоден, устал, продрог. Хорошо еще, если подойдет кот да замурлычит, тогда морщины на лбу расправятся, вспомнит родную семью, ему станет легче, он гладит кота по шерстке…

Черноморцы умели держаться против неприятеля даже в корзинах, которые назывались «бикетами». Приказный Сура с десятью товарищами долго отбивался от скопища шапсугов, пробиравшегося на разгром Полтавского куреня. Казаки не обращали внимания на обычное приглашение горцев: «Эй, Иван, гайда за Кубань!», и меткими залпами осаживали толпу при каждом ее натиске. Они не только отбились, но спасли Полтавский курень. После того черкесы перестали нападать на пикеты, а, пускаясь в набег, оставляли небольшие партии для наблюдения, чтобы казака не могли оповестить соседние кордоны.