Казан

Громадный пёс был вожаком в своей запряжке, и если бы какая-нибудь из его ездовых собак осмелилась зарычать на него так, как зарычал сейчас Казан, то он перегрыз бы ей горло. Но Казан, почти совсем одичавший около Серой волчицы и осмелевший до крайности, уже не мог бы никогда подчиниться какой-то ездовой собаке. Он взглянул на пса свысока; к тому же он был мужем Серой волчицы. И он перепрыгнул через неё, чтобы немедленно же вступить в бой, и именно за неё, а не за то, что и сам когда-то тоже был в санях вожаком. Но громадный пёс подался назад, угрюмо заворчав и даже, пожалуй, завыв, и сорвал свою злость на стоявшей рядом с ним ездовой собаке, больно укусив её за бок.

Серая волчица, хотя и не могла видеть всей этой сцены, сразу же сообразила, что должно было случиться. Она подскочила к Казану. Она знала, что при звёздах и при луне всегда происходит то, что обыкновенно кончается смертью, а именно – поединок за право быть мужем. С чисто женской застенчивостью, поскуливая и тихонько подталкивая его мордой в плечо и шею, она старалась вывести Казана из того утоптанного круга, в центре которого лежал лось. Его ответом было зловещее ворчание, точно гром, перекатывавшееся у него в горле. Он лёг рядом с нею и стал быстро лизать ей слепую морду и поглядывать на чужих собак.

Луна спускалась всё ниже и ниже и наконец зашла за стоявшие на западе леса. Звёзды стали бледнеть. Одна за другой они стали исчезать с неба, а затем засветилась холодная серая северная заря. На рассвете громадный пёс-вожак выскочил из ямы, которую выкопал для себя на ночь в снегу, и побежал опять к лосю. Всё время наблюдавший за ним Казан тотчас же вскочил на ноги и стал у самого лося. Оба зловеще стали кружиться вокруг трупа, опустив головы и ощетинив спины. Ездовой пёс отошёл на два или три шага в сторону, и Казан вскочил на лося и стал отдирать от него замёрзшее мясо. Он вовсе не был голоден, но этим он хотел доказать своё право на мясо и презрение к притязаниям ездового пса.

Затем он забыл о Серой волчице. Ездовой пёс тем временем, как тень, вернулся обратно, снова стал над Серой волчицей и принялся обнюхивать её шею и тело. Потом он заскулил. В этом его плаче звучали страсть, приглашение, желание дикаря, но так быстро, что глаз не успел бы уловить этого движения, верная Серая волчица вонзила ему в плечо свои острые клыки.

Что-то серое, – иначе, благодаря быстроте движения, и нельзя было назвать, как что-то серое, – молча и угрожающе вдруг прыгнуло из полумрака. Это был Казан. Он подскочил без ворчания, без лая, и в один момент он и ездовой пёс сцепились в ужасной схватке.

Четыре остальные собаки сбежались сюда же и в ожидании остановились в двенадцати шагах от дуэлянтов. Серая волчица всё ещё лежала на животе. Гигант ездовой пёс и на три четверти собака-волк сражались не так, как ездовая собака или волк. Они дрались, как полукровки, с присущими им ненавистью и злобой. Оба делали мёртвые хватки. То один уступал, то другой, и так быстро они менялись ролями, что четыре ожидавших зрителя в удивлении стояли без движения. При других условиях они давно бы уже бросились на первого из бойцов, сбросили бы его на спину и разорвали бы его на части. Таков был обычай и у волков, и у собак с примесью волчьей крови. Но теперь они стояли в стороне и в страхе ожидали исхода.

Громадный ездовой пёс ещё ни разу не испытывал поражения в драке. Его крупные предки датской породы дали ему гигантский рост и челюсти, которыми он в один приём мог разгрызть череп обыкновенной собаки. Но в Казане он встретил не только собаку и волка, но и всё лучшее, что принадлежало этим двум породам. Казан имел перед ним преимущество уже в том, что уже несколько часов отдохнул и был совершенно сыт. К тому же он дрался из-за Серой волчицы. Его клыки глубоко вонзились ездовому псу в плечо, и они оба стали медленно кружиться, а наблюдавшие за поединком собаки придвинулись к ним на шаг или на два поближе, и челюсти у них уже нервно задрожали, и их красные глаза в ожидании рокового момента засверкали. Пять раз Казан описал круг вокруг ездового пса и затем с быстротою выстрела ринулся на него и всею своею тяжестью навалился ему на бок. Это было с его стороны самым смертоносным нападением. Громадный пёс был сбит им с ног. Пока он барахтался по снегу, чтобы вскочить снова, его четыре товарища в мгновение ока набросились на него. И вся их ненависть, накопившаяся в них за целые недели и месяцы, в течение которых их зубастый вожак то и дело задавал им трёпку, теперь сосредоточилась на нём, и они буквально разорвали его в клочки.

Казан с гордостью подошёл к Серой волчице и стал рядом с ней, и она с радостным визгом положила голову ему на шею. Два раза он выдержал из-за неё смертный бой. И оба раза он остался победителем. В душевном восторге, если только у Серой волчицы была душа, она стала поднимать морду к серому небу и прижиматься всем телом к плечу Казана, в то время как до неё доносились хруст пожираемого мяса и лязг зубов ездовых собак о кости врага, которого осилил её друг и повелитель.