Казан

После этого Казан побежал к ручью и погрузил свою горевшую от боли морду в холодную воду. Это боль несколько облегчило, но только на короткое время. Оставшиеся в нём занозы всё более и более уходили вглубь его тела, и нос и губы стали распухать. Изо рта у него стали вытекать кровь и слюна, и глаза сделались ещё краснее. Два часа спустя Серая волчица удалилась к себе в гнездо под валежником. В сумерки к ней приполз туда и он, и Серая волчица стала нежно зализывать его морду своим мягким, холодным языком. Часто в течение этой ночи Казан выходил к ручейку и погружал в него морду. На следующий день сделалось то, что лесные жители называют «дикобразным флюсом». Морда Казана распухла так, что Серая волчица могла бы расхохотаться, если бы была человеком и могла видеть. Его губы свешивались, как локоны. Его глаза почти совсем заплыли. Когда он вышел на солнечный свет, то прищурился ещё больше, потому что видел не лучше, чем его слепая подруга. Но боль уже значительно стала меньше. Уже в следующую ночь он стал подумывать об охоте, а едва наступило утро, как уже принёс в берлогу кролика. Двумя-тремя часами позже он мог бы принести Серой волчице даже куропатку, если бы в самый тот момент, как он уже готов был схватить её за перья, не послышалось вдруг поблизости бормотанье дикобраза. Казан тотчас же остановился как вкопанный и выпустил дичь. В редких случаях он опускал свой хвост. Но это пустое и невнятное бормотанье такого маленького, безобидного существа заставило его тотчас же, с удвоенной быстротой, поджать под себя хвост. Как человек ужасается при виде ползущей змеи и старается её обойти, так и Казан стал избегать это маленькое лесное существо, о котором ни один учебник естественной истории не отозвался бы как о способном на ссоры или мало добродушном.

Прошло две недели со дня приключения Казана с дикобразом. Это были длинные дни всё нараставшего тепла и солнечного света и дни охоты. Быстро сошёл и последний снег. Из земли прыснула в воздух зелень, и на солнечных местах между камней появились белоснежные цветочки – доказательство того, что весна действительно уже началась. В первый раз за эти две недели Серая волчица стала выходить вместе с Казаном на охоту. Они не уходили далеко. На болоте водилось множество всякой мелкой дичи, и каждый день и каждую ночь они имели её в изобилии. Но после первой же недели Серая волчица стала охотиться всё менее и менее.

Затем наступили мягкие, ароматные ночи, роскошные благодаря полной весенней луне, – и она уже совсем отказалась выходить из своего логовища под валежником. Казан и не принуждал её. Инстинкт подсказывал ему то, что он не мог понять, и он и сам в эти ночи не уходил на охоту далеко от валежника. Возвращался он с кроликом в зубах. Затем настала ночь, когда из тёмного угла логова Серая волчица предостерегла его низким ворчаньем. Он в это время стоял у входа, держа в пасти кролика. Он не обиделся на это ворчанье, но простоял некоторое время, глядя в темноту, где Серая волчица уединилась так, что её не было видно. Затем он бросил кролика и улёгся у самого входа. Немного спустя он вскочил с беспокойством и вышел наружу. Но от валежника он далеко не уходил. Был уже день, когда он снова вошёл внутрь. Он понюхал воздух точно так же, как тогда, давно, между двух камней на вершине Солнечной Скалы. В воздухе носилось то, что уже не составляло для него тайны. Он подошёл поближе, и на этот раз на него уже не ворчала Серая волчица. Она ласково поскулила ему, когда он коснулся её. Затем его морда нашла что-то ещё. Это было нечто мягкое, тёпленькое и издававшее жалобный писк. В ответ он тоже заскулил, и в темноте его нежно и ласково лизнула Серая волчица.

Казан вернулся на солнечный свет и растянулся у самого входа в пещеру. Он раскрыл рот и высунул язык, что означало в нём полное удовлетворение.

Глава XVII Воспитание Бари