Казанское губернаторство первой половины XIX века. Бремя власти

Через шесть лет судебного разбирательства общее собрание московского департамента Правительствующего сената утвердило оправдательное решение по этому делу. В нем не было и речи об опороченном имени губернатора Толстого. Вследствие существующей практики российского судопроизводства оправдательный финал по обвинению казанского губернатора в «причастности к взяткам» был предан забвению. Громкий голос подозрения был услышан и использован властями, а тихие нотки установленной невиновности потухли в делопроизводственной рутине и в пыли столичных архивов. До сих пор в исторической литературе за именем губернатора Толстого тянется шлейф из ссылок на обвинение. Между тем в судопроизводстве факты «пристрастности» ревизоров были общеизвестны и даже отмечены в именном указе Государственного совета «о положении преграды неосновательным донесением ревизоров, делая оные гласными обще с оправданием удаленных от должностей чиновников»[399].

С окончанием сенатской ревизии конфликт не был разрешен. Задолго до окончания своей миссии Кушников и Санти просили императора «учредить особенный комитет, который бы составлен был не из должностных в губернии чиновников, а из почетнейших дворян здешней губернии, для расследования всех дел по учиненной ревизии»[400]. Предложенный господами ревизорами проект «Положения о временной в Казани комиссии» получил 10 февраля 1820 г. одобрение Комитета министров[401]. Приверженность Александра I идее содействия общества государственному управлению способствовала поддержанию этого проекта. Однако оказалось, что интересы «общества», призванного для решения государственных проблем, не совпадали с государственными интересами, как их понимали император и ревизоры. 26 февраля 1820 г. именным указом в Казани создается Временная комиссия: «Желая, с одной стороны, поставить меру в защиту крестьян, обремененных незаконными поборами, и чтоб виновные не остались без должного взыскания в непродолжительном времени, а с дру гой, чтоб не остановить обыкновенное течение дел в Уголовной палате»[402].

Сенаторы рекомендовали императору назначить председателем этой комиссии действительного статского советника князя Д. В. Тенишева. Остальные шесть членов назначались председателем после утверждения их кандидатур министром юстиции. В команду Тенишева вошли бывшие его сотрудники периода астраханского губернаторства. Статский советник Лохтин служил при нем губернским советником, коллежский советник Куклин — советником палаты уголовного суда, титулярный советник Афанасьев являлся секретарем председателя той же палаты. Кроме перечисленных чиновников, в комиссии состояли коллежский советник Попов, полковник Мергасов и подполковник Евсеев. Все перечисленные ревизовали уездные учреждения в качестве следователей от сенаторов. Их годовое содержание в 12 тыс. рублей ложилось в расходы казанского дворянства. Для скорейшего проведения расследований Сенату предписывалось, «чтобы все дела по поступлению их из комиссии рассматриваемы были без очереди»[403]. Однако на деле «почетнейшие дворяне» не торопились поддержать инициативу и надежду верховной власти на скорейшее завершение расследований. Вместо этого князь Тенишев занялся перепиской с министром юстиции, требуя дополнительного финансирования, расширения штата, наград за пока не существующие заслуги[404]. При рассмотрении на заседании Комитета министров этих запросов граф А. А. Аракчеев прозорливо заметил: «Кажется, здесь беспорядки, ибо комиссия по сие время еще не приступала к делу, а все входит с новыми требованиями»[405]. Не видя продвижения в делах назначенной комиссии, несмотря на возражения министра юстиции, Александр I оповестил о позиции комиссии бывших ревизоров. Их покровительство князю Тенишеву возымело действие. В сентябре 1821 г. на ее финансирование было выделено 19 200 руб лей из общих сумм земских повинностей. Служба в ней стала считаться действительной. При этом устанавливался двухлетний срок завершения работ[406].