Каждая мертвая мечта

– Но твоя ответственность. У Третьего счетная доска в голове, да что там – сотня их, он справится. Второй прекрасно работает в поле, а то, что происходит в Урочищах, сильно меня беспокоит. А Люво со многих точек зрения – проклятущий гений, ты в курсе? Величайший, который служил в Норе, но у него разум ребенка, он не умеет сосредотачиваться, легко меняет интересы, отвлекается. В последний раз он показал мне рисунок летающей машины своего изобретения и попросил согласия использовать узников для испытаний. Я отказал. Люво нужна мотивация. И конкретные проблемы, чтобы их решать. Помнишь, что Гентрелл говорил о сахрендеях?

– Что они сражаются на юге с Йавениром?

– Нет.

Она прищурилась.

– Что… что они потеряли своих племенных духов?

– Именно. Люво утверждает, что скорее всего их захватила эта малышка, Кей’ла. Ее душа начала открываться, духи полетели к телу, а тут внезапно – бах, – рука императора махнула в воздухе. – Двери закрываются, а духи не могут или не хотят освободиться. Живое тело для них привлекательней, чем деревянный столп, к которому их привязали шаманы. А потому малышка и потянула их за собой во Мрак. Сотни, а может, и тысячи. Она не соединилась с ними, скорее – удерживает их на цепи, сама об этом не подозревая. Потому что если узнает… Великий Кодекс должен был препятствовать таким событиям, но теперь Люво…

Она хмыкнула.

– Люво то, Люво это… Может, тебе его пригласить в постель?

– Мечтаешь о тройничке? Нет, молчи. Лучше не отвечай. Люво показал мне недавно записки Норы за последние сто лет. Только в южных провинциях число одержимостей за это время увеличилось пятикратно. Пока что Нора и храмы со своими экзорцистами справляются, но это все равно значит, что в Дом Сна попадает все меньше духов. И как я и говорил, число аспектов возросло втрое, но всякий новый – слабее предыдущего. Сто лет тому назад мы могли перебирать среди чародеев с боевыми талантами, не было полка, в котором не нашлось бы трех боевых магов да десятка-полтора простых в придачу. Теперь если служит один нормальный чародей с боевым аспектом, то нам повезло. Одновременно растет сила шаманов, им проще дотягиваться до духов, легче находить охочих себе в помощь. Думаешь, отчего се-кохландийцы так нас обескровили? Сто, двести лет до этого ни один племенной шаман не мог сравняться с боевым магом Империи. Нужно было пятерых, десятерых на одного. А теперь жереберов мы считаем ровней нашим чародеям. Молчишь?

– Я этого не знала. Значит ли это, что поражения в последней войне с кочевниками – не наша вина?

– Это была ваша вина, потому что вы не предупредили нас о войне. Псарне следовало разнюхивать в поле.

Эвсевения Вамлесх по прозвищу Сука, хотя никто не решился бы назвать ее так лицом к лицу, вздохнула.

– Я тогда была лишь молодым щенком.

– Но с острыми зубами. Я хорошо помню. Люво утверждает, что меняется сама природа магии. Аспектированная ослабляется, растет в силах шаманская, запрещенная Кодексом. Утверждает, что все больше духов станет избегать Дома Сна, а потому будет расти число тех, что шляются свободно. А это значит еще большее число одержимых и растущая угроза появления очередного ана’бога. Даже наши Бессмертные побаиваются этого. Мы вернемся во времена варварства.

– Некоторые бы сказали, что мы уже живем в них.

– Не цитируй мне тут доморощенных философов. Очередной ана’бог – это реальная проблема, а осады, резня, поля битв – каждое такое место может выплюнуть из себя подобное существо, поэтому мы должны сделать все, чтобы войн избежать. А также схватить и нейтрализовать Кей’лу Калевенх. Потому что она слишком опасна. А для этого я должен найти этих проклятущих горцев с этой, мать ее, Онелией Умброй. Я читал рапорты о ее допросах… Ты наверняка тоже. И…

Он замолчал. Женщина снова вздохнула. Тяжело.

– Что, собственно, тебя грызет?

Креган-бар-Арленс молчал так долго, что графиня подумала, что он заснул.

– Бессилие. Чувство, что я не знаю, с кем борюсь. Я расставил свои пешки на доске: войска чародеев, но мы до сих пор не знаем, с кем и за что ведется игра.

Она прижалась. Сильно.

– И все же я рада, что у нас нынче – именно ты. На троне. Ты проведаешь нас в Лавенхорвене? Дети тоскуют.

– Знаешь же, что сейчас это невозможно?

– Знаю. Но я должна была спросить. Когда?

– Когда все вернется в норму, – пообещал он. – Когда все уже будет в порядке. Или когда нам как минимум удастся найти и вытянуть Ласкольника из того южного котла и надеть на него узду. Потому что я не верю, чтобы этот сукин сын дал себя убить. И тогда я приеду. На день или два.

Часть II Треснувшая стена

Глава 21