Каждая сыгранная нота

— Почему бы тебе не пойти к черту?!

Она роняет на пол ворох белья и демонстративно выходит из комнаты, захлопывая за собой дверь. Видеть его не хочет. Пусть там и сидит, пока не придет Билл.

Стоя посреди гостиной и сотрясаясь от ярости, Карина не в состоянии решить, что делать дальше. Она слишком разозлена, чтобы с удовольствием позавтракать с чашкой кофе, слишком взбудоражена, чтобы вздремнуть. И в душ не попасть: там все еще Грейс. Карина просто стоит на месте, скованная злостью, и гадает, что произойдет, реши она прекратить свою благотворительность. Что будет, если в следующий раз, когда он начнет задыхаться, она не остановит по щелчку занятия, чтобы вставить ему в рот отводную трубку? Рано или поздно БиПАП понадобится не только для того, чтобы улучшать качество сна Ричарда. Аппарат будет использоваться круглосуточно, обеспечивая необходимую вентиляцию легких. Этот момент неминуемо наступит, через месяц, через два, будущим летом. Что случится, если маска ночью открепится и Карина проигнорирует сигнал тревоги БиПАПа? Что, если она проснется на следующее утро после спокойного ночного сна и обнаружит задохнувшегося Ричарда в съехавшей набок маске?

Карина стоит посреди гостиной, чувствуя себя вымотанной, неоцененной, несвежей и голодной, и задается вопросом: обвинят ли ее в убийстве, если Ричард умрет во время ее дежурства?

Глава 20

Первая половина урока посвящена развитию техники — гаммы на четыре октавы, подготовительные упражнения Шмитта, оттачивание аккордов и арпеджио — с целью тренировки пальцев и слуха. Вторая половина занята отработкой произведения, выбранного на прошлой неделе. В идеале, дома ученик должен практиковаться по двадцать минут каждый день.

Этот ученик вообще не практиковался.

Он уже закончил с технической частью урока. Теперь Карина ждет, чтобы Дилан начал играть, и с каждой минутой ожидания градус ее раздражения растет. Дилану тринадцать, и за последний год он вытянулся, наверное, дюймов на шесть. У него длинные руки и пальцы, узловатые плечи и колени, и ему как будто неудобно в собственном теле, словно он не до конца еще занял появившееся место. Его бледное лицо покрыто розовыми, воспаленными угрями. Над губой едва пробивается темно-русый пушок. На подростке яркие золотисто-желтые шорты и такого же цвета свитшот. После урока мать сразу отвезет его на тренировку по баскетболу. Каждые несколько секунд он отхаркивает мокроту откуда-то из горла и, очевидно, втягивает ее в мозг.

— Дать салфетку? — спрашивает Карина.

— А? Не, все хорошо.

Ее так и подмывает сказать: «Нет, у тебя все совсем нехорошо».

Он рассматривает стоящий перед ним нотный лист, как будто впервые видит текст на греческом, который ему требуется прочитать. Может, у него нарушение обучаемости, какой-нибудь тип музыкальной дислексии или амнезия, и осуждать его нехорошо. А может, он просто не хочет здесь находиться. Она полночи провела на ногах, и сидение на этой банкетке в тишине вытягивает из нее последние крохи и так исчерпанных сил. Веки сами собой опускаются, дают уставшим глазам секунду-две отдыха. Ее страшно клонит в сон.

Дилан поднимает было левую руку, но тотчас отдергивает ее и опять кладет на колено. Ему никак не решить, куда поставить пальцы. Он не будет даже пробовать нажать клавишу, если не уверен, что это правильная нота. Миллениалы. Все как один боятся совершить ошибку. Дилан предпочтет сидеть на банкетке вот так, парализованный страхом и нерешительностью, нежели взять неверную ноту.

Стоит ей только сказать пару слов, и она сможет сдвинуться с этой подбешивающей уже мертвой точки. Но она не будет этого делать. Не сегодня. Она каждую неделю подсказывает этому парнишке ответы, а он упорно ничему не учится. По ней, так во всем виновата его мать. Она, похоже, делает с ним все уроки, гладит ему одежду, будит по утрам. Мальчишка получился беспомощный. Ну так Карина не будет больше с ним нянчиться. Она сидит, ждет и молчит, давая ему шанс разобраться во всем самому.

Дилан опять хлюпает носом, щурясь на ноты и наклоняясь все ближе над листом бумаги в попытке сообразить, куда ставить свою левую руку. Она рассказала ему о куче мнемотехник для басового ключа. «Лягушка дома мишку солит» для нот между линейками. «Солидный синьор решил фазана лягнуть» или «Соловей сипит, рельсы фальшиво лязгают» для нот на линейках. Что ни придумывай, он никак не может удержать в памяти правильную последовательность и вечно теряется, когда видит черные точки на пяти линейках и между ними в басовом ключе.

Уж пора бы ему бросить эти занятия! Она устала от учеников, не желающих играть на фортепиано. Вот бы все они бросили! Придя в ужас от этой опрометчивой мысли, от неудачи, которую она только что сама на себя накликала, она скрещивает указательный палец со средним. Дилан не заметит: ее руки лежат на коленях. Как ей сохранить крышу над головой, если такое случится? Нужно быть осторожнее в своих мыслях.