Каждые сто лет. Роман с дневником

– Ой, да ничего не надо! Будем отдыхать как подружки. Купаться в озере, дышать горным воздухом. На процедурки походим. Тебе понравится!

– Мне надо подумать. Я с Наташей работаю этот месяц, там всё расписано вперёд.

– Сколько она тебе платит?

Ксана сказала.

– Я дам в два раза больше. И половину вперёд.

Влада подняла диванную подушку, вытащила оттуда книгу, заложенную ближе к концу билетом в Мариинский театр. «Паяцы», – прочитала Ксана, которой этот билет был вручен вместе с карандашом для подводки глаз – его выкатила из-под дивана одна из собачек.

– Пиши номер карты, – наседала Влада. – Я сразу же переведу деньги.

Ксана зажмурилась, представив, как одним махом выплатит хорошую часть оставшегося Долга. Но что делать с Наташей, с её агентством? У них контракт подписан. Новые клиенты, рекомендации – всё полетит к чёрту. Может, поговорить с Наташей по-человечески? Посоветовать Дусю, которая как раз сидит в своём Дижоне без работы? Дуся – отличный переводчик, она справится: чуть-чуть подтянуть терминологию – и дело в шляпе.

Ксана размышляла обо всём этом, а сама уже писала тупым карандашом на обороте билета (с необорванным «контролем») шестнадцать цифр своего счёта, которые знала наизусть (точно так же она знала наизусть, сколько денег там лежит – до копейки). Через минуту её телефон звякнул – это пришли деньги.

– Отлично! – ликовала Влада. – Завтра в три выезжаем на озеро. Мы тебя заберём, пиши адрес. А сейчас прости на минутку, мне в туалет.

Влада весело выбежала из комнаты, за ней потянулся живой пушистый поезд. В ужасе от того, что она сейчас сделала, Ксана машинально открыла книгу, где лежал билет, и увидела, что это старое, ещё советское издание Ильфа и Петрова. «Двенадцать стульев», «Светлая личность», «Шахерезада…», «Колоколамск»… Ближе к концу – «Прошлое регистратора загса», глава о Воробьянинове, не вошедшая в роман. На странице 495 Ксана вдруг споткнулась взглядом о знакомую фамилию: «Был 1913 год… Два молодых человека – двадцатилетний барон Гейсмар и сын видного чиновника министерства иностранных дел Далматов – познакомились в иллюзионе с женой прапорщика запаса Марианной Тиме и убили её, чтобы ограбить».

Долматов здесь был написан через «а», но по времени всё совпадает, а главное, тот Алек из Ксеничкиных дневников тоже был сыном видного чиновника царского МИДа.

Вернулась Влада.

– Любишь читать? – простодушно спросила она, глядя, как её новая высокооплачиваемая подруга сидит над книгой с перекошенным лицом. – Это я у папаши забрала. У нас была суперская библиотека, особенно по тем временам! Знаешь, как он говорил? «Не могу, Владуся, без книжек. За день набегаешься, устанешь, а вечером возьмёшь книгу – и тут же засыпаешь!»

Вилла «Роза Ивановна»

Лозанна, март 1899 г.

Голубой цветочек, что пробивается сквозь камни мостовой, невелик и не так хорош собой, как садовые розы, зато полон радости жизни. Такие цветочки растут в Лозанне повсюду, Ксеничка видала их ещё в прошлом году, и вот сейчас они появляются снова. Тогда ей, впрочем, было не до цветочков. Вот так просто взять и услышать: собирайся, мы едем в Лозанну! Неизвестно, чего было больше, радости или страха.

Выехали очень рано, заняли два место в ландо спиной к кучеру. Лошади ехали нескоро, но дружно. На переднем сиденье полулежала в подушках красавица англичанка. Она была очень бледна, глаза полузакрыты, дышала с трудом. Её поддерживала монахиня в сером платье. Когда Лёвшины вышли из ландо, мама сказала: англичанка при смерти.

– Не дадут человеку уйти спокойно! Трясут по пыли. Владельцы санаторий не хотят, чтобы у них умирали. Когда больному становится хуже, доктора начинают убеждать его переменить место, будто ему там лучше станет. Вот везут её куда-то умирать. Довезут ли ещё!

В Эгле сели в поезд. На всём пути до Лозанны их провожали горы. Слева блестела водная гладь озера, справа взбирались вверх нелюбимые Ксеничкой виноградники. Лозанна оказалась довольно большим и оживлённым городом. Ксеничка по детской привычке услышала в его названии «лозу» и ненавистное тёткино имя – Анна. Никогда не назову так дочь, решила девочка, ступая на перрон вокзала, который стоял ровно посередине между собором и озером.

Ксеничка смотрела по сторонам во все глаза. Высокие пятиэтажные дома одинаково серые, слева много вывесок – пансионы, пансионаты для девиц, отели. Справа, на другой стороне улицы, – садики, за ними в глубине красивые дома разной величины. Мама объяснила, что это виллы. На одном из больших серых домов надпись: «Ортопедический институт доктора Шольдера». И тут Ксеничка начала трусить. Как-то уж слишком серьёзно всё это было, не так, как вначале.

Из вестибюля попали в большое помещение, направо был огромный зал. Доктор Шольдер принял их сразу, это был высокий благообразный немецкий швейцарец с русыми волосами и бородкой. Сравнительно молодой, лет тридцати пяти на вид. Лицо какое-то грустное. Рядом с ним – стройная девушка с правильными чертами лица. Чёрные брови почти сходятся на переносице.

Начался осмотр, потом деловой разговор.