Каждый дар – это проклятие

– Все в порядке? На вас никто не нападал? Никто вас не преследовал?

– Все в порядке, – отвечаю я. – Мы… поговорили с Дори. С нами все хорошо.

Мне немного неудобно оттого, что они так волновались за нас, а мы не слишком торопились возвращаться. Впрочем, мы были напуганы. Особенно Аарон. Я вспоминаю известное предупреждение о том, что сначала нужно самому надевать кислородную маску и только потом помогать другим. Мне была очень нужна эта пятиминутная пауза, прежде чем возвращаться к группе.

– Мэйв, ты должна слово в слово передать мне все, о чем говорила Дори, – строго обращается ко мне Нуала.

– Дори говорила то же, что и всегда, – морщится Аарон. – Разные расплывчатые фразы о том, что она поступает правильно. Послушать ее, так никто там не голодает. Типа… это такой пост… духовное упражнение.

– Мне кажется, ее главная цель – это разъединить и поссорить нас друг с другом. Она знает, что мы сильны вместе. Она пыталась настроить меня против Аарона даже там, в своем кабинете. И ей уже удалось однажды поссорить Ро и Аарона.

– А что насчет Домохозяйки? – спрашивает Манон. – Она говорила что-нибудь о том, почему ее колдовство не работает?

– Нет, – отвечаю я. – Но у нее были карты Таро. И еще она говорила, что… не знаю, учится чему-то.

– Какие конкретно она показала карты?

– Двойка Жезлов и Паж Пентаклей. Скучноватые.

Я снова задумываюсь.

– Снова расклад на две карты. Чаще всего раскладывают три, правда, Фи?

– Ну да, как правило, – пожимает плечами Фиона. – А что еще ты видела? Что можно было бы передать Паоло?

Я вдруг замечаю сидящего на перилах Паоло, который, склонив голову, слушает нас. Или, по крайней мере, делает вид, что слушает.

– Нет. Мы были только в ее кабинете. И видели только то, что там было внутри.

– Я видел кое-что еще, – вдруг говорит Аарон. – Я выглянул в окно. За окном были деревья. Весьма характерные.

Я тоже смутно вспоминаю, что за окном вроде бы были деревья, но не помню никаких подробностей.

– Продолжай, – кивает Нуала.

– Они были странные, без листьев, конечно, но как будто распускали в сторону нечто, вроде когтей.

Лили достает из своей сумки блокнот, и Аарон рисует небольшое деревце с загнутыми вправо ветками, от которых исходят небольшие побеги, действительно похожие на когти.

– Боярышник, – говорит Нуала. – Он выносливый и может расти где угодно. Но так его ветви загибаются в сторону в тех местах, где постоянно дует сильный ветер.

Она замолкает, размышляя, а потом делает вывод:

– Значит, это, скорее всего, прибрежная зона.

– Прибрежная? – спрашивает Ро.

Город Килбег находится как минимум в сорока минутах езды от побережья, а в целом береговая линия графства протяженная и очень неровная.

На плечах Ро поблескивают капли дождя.

– Ты выходил наружу? – спрашиваю я.

– Да, хотел немного проветриться, отвлечься от мыслей. Погулял, убеждая себя в том, что ты вернешься в целости и невредимости.

Я протягиваю руку и провожу ею по его волнистым влажным волосам.

– А там не было дождя, – вдруг вспоминаю я. – В Ложе. По крайней мере его не было заметно за окном.

– Иногда на побережье не бывает дождя. Там свой микроклимат, – говорит Нуала и поворачивается к Фионе. – Если Паоло вылетит сегодня ночью, он сможет найти участок побережья с сухой почвой? И с таким изогнутым боярышником, как нарисовал Аарон?

Фиона подзывает сороку, и Паоло перелетает к ней на плечо. Она гладит его перья большим пальцем и что-то бормочет с отвлеченным взглядом. Затем подходит к окну, поднимает Паоло, и тот вылетает наружу. Мы все глядим ему вслед, пока он не исчезает в темноте. У каждого из нас свой дар, но каждый из нас немного завидует дару Фионы.

Мы слишком на взводе, чтобы расходиться по домам, да и вспоминаем о Рождестве, поэтому по дороге останавливаемся, чтобы купить рыбу с картошкой в бумажных пакетах с жирными пятнами. С этими припасами мы едем обратно к Нуале.

Перед входом что-то преграждает нам дорогу. Что-то бугристое и трудноразличимое в темноте. На мгновение я с ужасом представляю, что это труп. Но чей? Лорны МакКеон? Девочки-белки? Я быстро пересчитываю нас. Мы здесь все, значит, никого из нас. Может, наших родственников? Только бы не Джо и не мои родители. И не Туту.

Подойдя ближе, я вижу, что это отдельные свертки. Первой проскальзывает мысль о расчлененном трупе. Но потом я догадываюсь, что это подарки. Рождественские подарки, завернутые в бумагу, целлофановые упаковки с едой и коробка, похожая на ту, в которой перевозят бутылки с вином. Не успеваю я сказать, что это может быть ловушка, раздается стон Нуалы.

– Манон, ради всего святого!

– Что? – отзывается Манон. – При чем тут я?

– Ты знаешь.

Все остальные ощущают себя неловко, понимая, что невольно становятся свидетелями семейной разборки. Бумажные пакеты с жареной картошкой жгут нам руки, лица немеют от холода.

– Так нам заходить в дом, или… – спрашивает Лили.

– Там сыр! – говорит Фиона. – Французский сыр. Не оставлять же его здесь, Нуала. Его могут растащить лисы.

– Мэнни! – резко говорит Нуала. – Ты сообщила ему, где я живу?