Каждый дар – это проклятие

– Она такая хорошенькая, – говорит она почти в отчаянии. – Она совсем ничего не знает. Про мужчин то есть.

Наступает пауза. В круге почти физически нарастает напряжение – мы обе наполняем его своим знанием о насилии.

– А для таких случаев святых нет, не так ли? – спрашиваю я с некоторой мягкостью.

– Нет. Святых для этого нет.

– Скажи ей, чтобы она не уходила.

– Я не могу. Куда ей здесь податься? Разве что в большой дом. Или в Англию, но там ирландским девушкам совсем несдобровать. Ей нужно новое место. Место, где можно начать все сначала.

Я думаю об этом. Перспектив у ее дочери почти никаких. Если она не скончается от болезни или плохого питания, то уж точно из-за мужчин. Скорее всего, ее изнасилуют. Если повезет, ее ожидает брак с каким-нибудь чудовищем. И никто ей не поможет, никто ее не «устроит», что бы ни говорил тот двоюродный брат. Ей требуется что-то более существенное. Более жестокое и сильное.

– Я присмотрю за ней, – говорю я.

Женщина молчит, словно ожидая чего-то еще, какого-то щелчка пальцами, какой-то гарантии моей власти, моей защиты, моего присмотра.

– Я же сказала, что присмотрю за ней, – раздраженно повторяю я.

– Благодарю вас.

Из зарослей возвращается Туту, пасть его испачкана кровью зайцев.

– Он проводит тебя до дома, – говорю я. – Одной идти небезопасно.

Женщина кивает и следует за Туту через лес. Я собираю зайцев, точнее то, что от них осталось.

– Безопасно не бывает почти никогда, – говорю я луне.

22

Я ПРОСЫПАЮСЬ ГОЛОДНОЙ.

Туту, ставший своего обычного размера, свернулся клубком рядом со мной и громко храпит. Нужно поесть.

В кухне Эбби готовит завтрак. Взбивает яйца в миске и нарезает оставшиеся со вчерашнего ужина овощи, чтобы сделать фриттату. Блюдо как раз под стать Эбби: слегка изысканное и с большим количеством ингредиентов, преимущества которых она может долго перечислять.

– Счастливого сочельника, детка, – приветствует меня она.

Эбби всегда так меня называет. Даже когда я родилась, она говорила всем, что я «ее детка».

Я начинаю зачерпывать горстями кукурузные хлопья из коробки и поедать их.

– Погоди. Скоро завтрак.

– Я от завтрака не отказываюсь.

И я действительно сажусь вместе со всеми за стол и ем. Фриттату, три банана, половинку булочки и несколько маленьких шоколадок с чашкой кофе.

– Вы только посмотрите, – говорит мама, впервые за много лет довольная мной. – Ест как лошадь.

– Да просто проголодалась, – говорю я. – Как будто всю ночь плавала.

И я действительно ощущаю голодную усталость во всем теле, как будто после долгого плавания в бассейне, – не только в животе, но и в ногах и руках. Похоже, это единственное доказательство реальности того, что случилось ночью. Того, что я и вправду гуляла с Туту по пшеничному полю, что призвала соль к пальцам и согласилась с помощью магии помочь девочке по имени Уна начать жизнь на новом месте.

Я посмотрела достаточно фильмов, чтобы знать, что к чему. Мы живем не в сказке. Нас окружает суровая истина. И я довольна.

И не просто довольна, я ощущаю себя великолепно. Как будто по праву воспользовалась своей силой и магией. Проявила ответственность и поступила правильно. У меня была цель. После того как женщина ушла, я кое-что сделала с останками зайцев. Сделала кое-что с брошью. Сделала что-то, что взывало к Колодцу у меня под ногами. И семя магии поднялось ко мне навстречу, как медленно всасываемый через соломинку пузырек.

С той девочкой, Уной, теперь все в порядке. Она защищена. Никто не подумает даже пальцем тронуть ее, никто не подумает о ее уязвимости, потому что она окружена моей защитой до самой Канады. Наверное, она теперь счастлива. Хотя, наверное, к настоящему времени она уже лет сто как умерла. Но прожила хорошую жизнь.

С одной стороны, трудно свыкнуться с мыслью о том, что мне предстоит стать Домохозяйкой. С другой стороны, мне понравилось исполнять ее роль и осознавать это, прежде чем демон поглотил мою человеческую личность. Это было захватывающее переживание.

– А у тебя хорошее настроение, – осторожно говорит папа. – Ты сегодня какая-то не такая.

– Да, сегодня у меня особое настроение, – киваю я.

Зарядив телефон, я обнаруживаю в нем кучу сообщений от Фионы, Лили и Ро. Они все обеспокоены, но, что трогательно, их больше волнует то, что я делась непонятно куда, обидевшись на нежелание штурмовать Ложу.

Я чувствую себя такой эгоисткой, – пишет Фиона в десять вечера. – Поверить не могу, что сказала, будто очень занята на съемках. Прости. Ты права. Это серьезно. Ххх.

Извини за вчерашнее, – пишет Ро в 22:05. – Может, заехать к тебе? Xxx.

– Я не против штурма Ложи, – пишет Лили в 22:45. – Порвем этих засранцев.

Что-то не спится. Заеду к тебе, если ты тоже не спишь. Х. – снова Ро в 0:38.

– Что-то он какой-то сонный сегодня, – говорит папа, почесывая за ухом пса.