Каждый дар – это проклятие

Чувствуется, что он искренне восхищен. Голос у него глубокий, чувственный. «Нет, Мэйв, – напоминаю я себе. – Не хватало тебе еще только романтического увлечения отцом Манон».

В кухню входит Манон со «Справочником по католическим святым для детей» в руках. Вид у нее восторженный.

– Папа, ты поздоровался с Фин?

– Да. Правда, она еще не смирилась с моим присутствием. Но к вечеру, возможно, передумает.

– Ради бога, Рене, не трать зря мое время.

Я уже настолько привыкла к постоянно напряженной обстановке в этом доме, что пропускаю ее слова мимо ушей.

Через час мы все сидим на тесной кухне. Непонятно, почему мы никогда не совещаемся в более просторной гостиной. Мы с Фионой и Лили уселись на столе, причем я едва не падаю в раковину. Все остальные сидят на стульях. Рене помешивает ложечкой чай в изысканной чашке, которую я никогда не видела.

– Итак, как мы все считаем, речь идет не о том, чтобы измениться, а чтобы вернуться к исходному состоянию, – начинает он свою речь. – Мы хотим удалить Домохозяйку из Мэйв. Это примерно как лоботомия.

– Лоботомия? – повторяю я настороженно.

– Извините, неудачный выбор слова. Не лоботомия, конечно же, тем более что она признана не особенно полезной. Скорее нечто вроде удаления паразита. Или удаления части вас из вас. Я так лучше выразился?

– Отчасти, – отвечаю я, хотя слово «паразит» радует меня ненамного больше «лоботомии».

– Для этого нужно воссоздать ситуацию, при которой Домохозяйка вошла в нее. А установить, когда именно это случилось, трудновато.

Он делает паузу и размышляет.

– Предполагаю, это произошло, когда вы вчетвером – с Ро, Лили и Фионой, не так ли? – собрались, чтобы провести ритуал. Именно тогда она решила, что вы станете ее новым носителем.

– Нас было трое, – уточняет Фиона. – Я, Мэйв и Ро. Мы хотели вернуть Лили.

– Но Лили при этом тоже присутствовала, пусть и будучи рекой, верно?

По всей видимости, Рене уже все о нас знает, и ему не нужно ни о чем спрашивать. Лили улыбается, как всякий раз, когда кто-то верит в то, что она и вправду была рекой.

– Значит, тебе нужно войти в реку, – говорит он, обращаясь ко мне.

Вот так просто. Как будто это нечто само собой разумеющееся.

– Ну, вообще-то это Лили связана с рекой…

– И это небезопасно, – вставляет Ро. – К тому же река грязная.

– Она не грязная, а очень даже чистая, – обиженно возражает Лили.

– Тебе придется войти в реку, – продолжает Рене, как будто мы его не прерывали. – Дальнейший переход будет простым. Сначала тебе покажется, что ты тонешь, но это не так. Мы будем поддерживать тебя. Затем ты можешь увидеть нечто, что связывает лично тебя с великой бездной. Запомни – нужно только придерживаться пути. Не сходить с него. Это единственное правило.

При словах «придерживаться пути» Нуала с грохотом ставит свою чашку на блюдце.

– Рене, – говорит она строго. – Опять ты за свое. Так нельзя.

Рене поднимает руки, как будто бы его арестовали полицейские.

– А что я такого сказал? Ведь в этом и заключается принцип перехода, не так ли, Фин?

– Ты говоришь так, как будто это очень легко, – отвечает Нуала, придерживая чашку дрожащими руками. – А это вовсе не легко. Всегда ты так, Рене. Послушать тебя, так всегда все очень просто.

Если Нуала кажется сердитым подростком, то Манон выглядит, как маленькая девочка – сидит, распахнув глаза, и переводит взгляд с матери на отца и обратно.

– Но это и в самом деле просто, Фин, – говорит Рене. – При отсутствии особых психологических травм или эмоционального груза, конечно.

Он произносит это так мягко, что Нуала готова разрыдаться.

– Извините, но у меня вообще-то имеются кое-какие психологические травмы, – заявляю я.

– Ну да, – кивает Фиона. – Как и у всех.

– Тогда я предлагаю уделить немного времени себе, чтобы подумать обо всем, что может тебе привидеться, – говорит Рене. – О том, что может сбить с пути.

Нуала окидывает его сердитым взглядом.

– О том, что может повлиять на психологическое состояние, – поправляет он себя. – И еще, при всем уважении ко всем вам, лучше, чтобы при этом присутствовало как можно меньше народу.

– Почему? – спрашивает Ро.

– Подсознание Мэйв будет в очень податливом состоянии. Она может ощутить присутствие одного из вас, и это ее отвлечет.

– Или придаст сил.

– Возможно, – говорит Рене, немного поразмыслив. – Но не думаю, что нам захочется рисковать.

– Извините, но она моя девушка, и я не позволю вам проводить над ней всякие безумные эксперименты, пока меня нет рядом, – настойчиво говорит Ро.

Воцаряется тишина. Ро секунду-другую смотрит на нас в недоумении, а потом понимает, что сказал, и краснеет.

– Ладно, – уступает Рене. – Можете присутствовать, пока я – как вы там выразились? – провожу всякие безумные эксперименты над вашей девушкой.

– Я тоже буду присутствовать, – уверенно говорит Лили. – В конце концов река – это мое место. Может, я смогу оказаться полезной.

– Лили всегда бывает полезной, – говорю я, глядя на Рене.

– Я тоже не позволю вам экспериментировать без меня, – добавляет Фиона.