Каждый день декабря

Хотя она сама взвалила на себя такой объем работы, я в какой-то мере ощущаю свою ответственность за те титанические усилия, которые она предпринимает. Если бы Джамал согласился, она бы занималась только школьным проектом, взаимодействовала с разработчиками приложения и не гробила себя, зарабатывая деньги на аренду. Я так и не выяснил, что произошло, но запланировал встретиться с ним в рождественские дни, когда он снова будет в городе на несколько дней.

– Я к такому не привыкла, – говорит она.

– К чему? К человеческому отношению?

– Я совершенно уверена, что человеку необходимо справляться самому – мокнуть под дождем, открывать дверь машины. А так относятся к королевской особе.

– Не переступай границы! Это мера предосторожности, а то вдруг ты отломаешь дверную ручку и будешь стоять в замешательстве, – говорю я, после чего закрываю ее дверь, обхожу машину и, отряхнув зонтик, кладу его в багажник.

– И правильно. – Она поворачивается ко мне, когда я сажусь на место и включаю двигатель. – Хотя границы я не переступаю. Например, я не подтруниваю над тобой из-за несуществующей селафобии. Другого такого магазина, как наш, – сверкающего и переливающегося огнями, – в городе нет, а ты припарковался прямо перед ним, и, судя по всему, с тобой все в порядке.

– Ты осмеливаешься утверждать, что моя фобия выдуманная? – смеюсь я.

Машина выезжает из центра, взбирается на холм и движется в сторону моей квартиры. Белл еще не в курсе, что я не только этим вечером остановился у магазина, но двумя днями ранее побывал внутри.

– Смею. И в дождь световые гирлянды смотрятся фантастически. Сощурься и тряхни головой, сам убедишься, как это классно.

– Хочешь, чтобы я вел машину и щурился, чтобы все казалось глючным? Я не против экспериментов, но подозреваю, что скоростной спуск с горы на жестяном подносе, который, похоже, был украден из школьной столовой больше полвека назад, – это мой предел. Предпочитаю смотреть на дорогу в оба глаза, пока мы не доберемся до места.

Она смеется, но заметно, что энергии в ней поубавилось.

– У тебя измученный вид. Может, отвезти тебя домой, и сразу завалишься спать? – предлагаю я.

– Заманчиво, очень заманчиво, но ты обещал мне халявный ужин и рождественский фильм. Думаю, я еще немного продержусь.

– Ладно, но если почувствуешь, что вот-вот отрубишься, и нужно срочно ехать домой, дай знать, и я тебя отвезу. Приехали.

При виде георгианского таунхауса на лице Белл отражается невероятная гамма чувств.

– Какая красота, как тебе повезло, что живешь здесь.

– Я арендую квартиру, а не весь дом, и всего на месяц. Но да, он особый.

Я понимаю ее восхищение. В детстве я и мечтать не мог о том, чтобы жить в подобном месте. Оно символизирует достаток и историю этого города в не меньшей степени, чем строения в центре Бата. Это Джессика помогла мне расширить границы привычного и почувствовать вкус стильной жизни, которая сопутствует успеху.

– Представляешь, сколько всего повидало это здание на своем веку? Возможно, сама Джейн Остин тут останавливалась или заглядывала сюда на чай, перед тем как пойти купаться в термах.

– В этом случае на доме была бы мемориальная табличка, а арендная плата – вдвое выше. Давай, нам сюда.

Я быстро обегаю машину и открываю дверь с ее стороны, держа высоко зонт.

Я подаю руку, чтобы помочь ей выйти. Она смотрит на меня, как на сумасшедшего, потом решает подыграть и опирается на нее.

От прикосновения ее руки мой мозг уходит в крутое пике, и я мобилизую все свои навыки самоконтроля, отточенные многолетней практикой. Ее прикосновение отозвалось во мне разрядом в тридцать тысяч вольт, но она не должна об этом догадаться. Что происходит? Не такой мне представлялась наша дружба с Белл. Мне хочется выпустить ее руку и в то же время хочется вести себя естественно, насколько это возможно. Если выпустить руку, это будет что-то означать. Это не зарождающийся роман, да и я не подросток. Я просто выражаю дружескую признательность за то, что она скрасила мое пребывание на родине. Иные жизненные сценарии не рассматриваются. Очень скоро, через две недели, я улечу на другой край земли, и, возможно, мы никогда больше не увидимся.

Когда мы танцевали в Тинтесфилде, у меня была аналогичная реакция, но тогда я списал ее на то, что давно не держал женщину за руку, и мой организм просто ошибся. Но теперь это случилось опять. Второй раз такое объяснение ведь не прокатит? Нет, прокатит, говорю я себе. Если честно, прошло много лет, а ты не самый тактильный чувак. Это просто дружба, а опасения чего-то большего – это лишь твои переживания, выходящие на первый план, вечный страх, что ты нечестно ведешь себя по отношению к Джесс. Я продолжаю рассуждать, успокаиваю себя, а Белл по-прежнему держится за мою руку.

– Этим вечером я буду изображать героиню георгианской эпохи, – объясняет она, делая реверанс.

К тому моменту я уже запер машину, и мы, поднявшись по лестнице, вошли в квартиру. Наконец-то сухо! Я прикрываю дверь спиной и, по-прежнему держа Белл за руку, прямо в прихожей разворачиваю ее в повороте. Мы с ней преуспели в искусстве бального танца.