Каждый инструмент – молоток. Правила жизни и творчества бессменного ведущего «Разрушителей легенд»

Рисунки – это для меня до сих пор самый полезный аналоговый способ планирования проекта. Это также самый легкий способ, какой я знаю, чтобы двигать проект вперед. Созидание вещей – в точности как физика (по крайней мере, нашей Вселенной) – строится вокруг импульса. Когда вы в потоке, импульс проекта мощный и постоянный. Когда вы натыкаетесь на препятствие – писательский, конструкторский или дизайнерский блок, движение исчезает и лежащий впереди путь становится виден уже не так ясно. Зачастую это убивает импульс и может затормозить проект.

И вот какую истину я вам тут открою: в любом отдельно взятом деле наступает момент, когда совершенно неясно, куда идти. И подобные затыки, или убийцы импульса, как я привык их называть, вовсе не экзотика. Они встречаются в изобилии повсюду, и никто не может похвастаться, что обладает к ним иммунитетом. Финансовые проблемы, лень, усталость, семейные обязательства, ошибки, случайности, нехватка интереса, нехватка времени, плохая обратная связь – любой из этих факторов может привести к тому, что ваш проект со скрипом остановится, а креативный импульс, который вы набрали, рассеется.

Я часто использую рисование как инструмент или технику, позволяющую пробиться через завал. Мои наброски часто дают мне новую точку зрения относительно проекта и позволяют увидеть вещь, которую я конструирую, с дистанции, позволяющей более четко разглядеть следующий шаг. В этом отношении почти неважно, что я рисую. Я могу сделать несколько базовых изображений для сотрудника, чтобы понять, чего я от него хочу, или увидеть, как его вклад ложится в общую картину. Могу начертить некое механическое устройство, пинающее меня по заднице. Могу заново перерисовать ту штуку, которую делаю для своего удовольствия, просто чтобы процесс конструирования в моей голове не прекращался. Могу набросать чемоданчик для объекта, который сделаю, когда все будет закончено. Иногда размышления о том, что может находиться внутри вещи, над которой я работаю, помогают разобраться с тем, что я на самом деле изготавливаю, и с тем, что заставляет меня топтаться на месте. Это все работа с информацией, разговор между моим мозгом и руками.

Самый неподатливый убийца импульса, которого мне сложнее всего победить, – беспорядок. Мне нравится гипсовая скульптура, сделанная мной в 19 лет, но через три десятилетия она, вероятно, стала бы лишь преамбулой для чего-либо более амбициозного, вроде полного работающего костюма Железного Человека (поскольку это самая сложная штука, которую я могу придумать, имея в наличии гипсовый слепок моего торса). Проект высокой сложности охватывает все мои умения, все мои знания и все управленческие способности, но он также влечет за собой неразбериху, возникающую при попытке пустить в ход все эти творческие активы.

При наличии большого числа индивидуальных компонентов, различных материалов и методов (всего того, что должно идеально подходить друг к другу и сочетаться в правильном порядке), чем выше сложность проекта, тем больше вероятность, что в какой-то момент все запутается. Вы не сможете сделать эту деталь, пока та деталь не закончена. Невозможно собрать эти кусочки, пока вон тот не покрашен. Когда у вас сорок элементов в конструкции, легко потратить целый день, собирая что-то неверным образом, и поверьте, очень трудно заставить себя делать все заново после неудачи.

Рисование в такие моменты помогает мне отразить атаку этого убийцы импульса, потому что оно неизменно увеличивает мое понимание физического единства вещи, над которой я работаю. Мои первоначальные размышления – рисунки, выводящие исходную идею из мозга, – помогают мне осознать создаваемый объект на макроуровне. С другой стороны, рисование как метод пробиться через сложность помогает навести резкость на отдельные части объекта, изучить его на микроуровне. В результате новая информация, поставляемая набросками, неизбежно открывает часть головоломки, из-за которой я остановился, и обеспечивает необходимый мне импульс, чтобы все покатилось дальше.

Импульс, само собой, определяет движение. Опыт научил меня, что движение вперед, пусть даже малое – единственный способ пробиться через затор вроде этого. Однако важно понять, что такого рода движение никогда не будет идти по прямой, линейной траектории. Оно больше похоже на колебание, на сердечный ритм. Когда я не могу созидать, я рисую, чтобы поймать этот ритм снова, чтобы поймать тот маленький кусочек движения вперед, что станет оружием, способным убить дракона инерции.