Каждый инструмент – молоток. Правила жизни и творчества бессменного ведущего «Разрушителей легенд»

Мастерская на Бартлетт-стрит оказалась первой необорудованной площадкой, которую я приспособил к себе и своим потребностям. Именно там я отработал подходы, которые в дальнейшем стали моей неизменной рабочей практикой и философией. Большую часть времени там царила настоящая задница, но с какого-то момента я начал прибираться, прежде чем подняться по ступенькам в конце рабочего дня. И в результате мастерская стала намного более эффективной – как хорошо смазанная машина. Освобожденное пространство в мозгу и вокруг собственных рук дало мне новые возможности, ментальные и физические. Я смог заниматься самыми различными проектами, так что в конце концов начал понимать, как много выгоды можно получить, если тратить время на уборку.

Мастерская на Бартлетт-стрит. 40 футов [70]в глубину и 12 футов в ширину. Я работал тут семь лет и обеспечивал семью отсюда на протяжении четырех из этих семи

Еще больше я начал ценить процесс уборки, когда стал работать на «Разрушителях мифов», потому что теперь я не мог уделять ей много времени и знал, чего мне не хватает. Когда мы работали на полном ходу, то снимали больше 200 дней в году. Это значило, что в хороший месяц я проводил в мастерской всего лишь пригоршню часов. Коллекцию инструментов я упорядочил так, чтобы пользоваться ею с максимальной эффективностью, с учетом того малого времени, что у меня оставалось. Но все равно я часто выбегал в дверь на съемки, оставляя позади беспорядок, к которому не имел возможности вернуться еще несколько недель.

Когда выдавалась неделя-другая спокойного ритма и я мог разобраться, то иногда требовались часы на то, чтобы привести все в порядок. Это совсем никуда не годилось. Пришлось вернуться к тому, чтобы тратить последние моменты рабочего дня на уборку в мастерской, вне зависимости от того, как редко и немного я бывал там. Подобные затраты окупились сторицей, особенно в области рабочего импульса.

К тому времени, когда я переехал в «Пещеру» в 2011-м, эта выгода была настолько очевидной, громадной и неопровержимой, что уборка превратилась в такую же основу моей рабочей философии, как визуальная какофония и первоклассное удобство извлечения. До сего момента я каждый день в конце работы убираю инструменты и подметаю.

Конечно, мне не всегда хочется это делать. Множество раз работа до такой степени выматывала меня, что я не мог даже смотреть на нее. Особенно когда время уже позднее и мне не терпится домой, где тепло и спокойно и где нет следов от серии неудачных попыток решить проблему, которая нагло таращится мне в лицо. Но затем я оглядываю мастерскую и вижу засыпанное мусором пространство – все то, что оставил позади себя сегодняшний проект: инструменты на каждой поверхности; удлинители повсюду; груды болтов и винтов; стружка деревянная, алюминиевая или стальная. И все, что я вижу – если не убрать это до того, как я приду сюда следующим утром – потерянный импульс.

Вся моя организационная стратегия, каждая секунда подметания и упорядочивания, которыми я занимаюсь в конце каждого дня, нацелена на то, чтобы сохранить импульс созидания. Когда я вхожу в мастерскую утром, состояние помещения влияет на то, что там происходит. Если внутри царит бардак и я вынужден начать день с того, чтобы во всем разобраться, это не сильно, но ощутимо влияет на мой импульс. Начинается все с того, что на ногах у меня словно повисает дополнительная тяжесть. Учитывая, что я люблю работать быстро, использовать импульс поэтапного движения, чтобы находить лучшие решения в каждом из сложных проектов, начинать день с уборки для меня то же самое, что начинать украшение рождественской елки с гордиева узла из гирлянд. Настоящая смерть.

Но когда в мастерской чисто, верстак пустой, а на стойках аккуратно на своих местах висят инструменты, тогда я шлепаюсь с разбегу в свой проект и вне зависимости от его сложности чувствую, что атмосфера наэлектризована и полна возможностей. Хватаясь за первый инструмент, я ощущаю, что это хорошо и правильно. Почему бы мне не начинать так каждый день, если я это могу? Пятнадцать-двадцать минут в конце дня в обмен на продуктивные шесть, восемь или десять часов на следующий день.

В этом и состоит сущность обмена, на который я согласился, когда разобрался, как хранить рождественские гирлянды: подметание и раскладывание инструментов по местам – тот же диалог между настоящим мной и мной будущим. Настоящий я признает, что будущему мне всегда нравится сохранять импульс текущего проекта и что не найденный за пару секунд на обычном месте инструмент в критический момент работы может замедлить весь творческий процесс в достаточной степени, что это создаст экзистенциальную угрозу проекту в целом.