Каждый раз, целуя…

Дженнет покачала головой, злясь на себя за то, что позволила себе дать волю воображению, и сердясь на Мэтью за то, что он спокойно шел впереди нее с Мэри Марстон. Зачем он дразнил ее почти на глазах у Мэри? Хотя Мэри находилась на таком расстоянии, что не могла слышать их, она все же могла уловить что-то неприличное.

У Дженнет до сих пор по спине бежали мурашки от замечания Мэтью о том, что ему следовало пригласить ее остаться у него в спальне. Дженнет не знала, как поступила бы, если бы прошлым вечером он ей это предложил. В своем полупьяном состоянии она, возможно, и согласилась бы.

Если бы только он попросил…

Оглянувшись, Мэтью нагло подмигнул ей. О Боже, теперь он знал! Он смог заглянуть в ее безнравственную душу и узнал правду о ее желании. Дженнет понимала, что должна положить всему конец. Мать правильно воспитала ее, а ни одна достойная женщина не заводит любовника.

Кроме Эйвис, напомнила ей предательская память.

Но Эйвис находилась не в таком положении. Она хотела узнать, что происходит между мужчиной и женщиной, ради своего литературного творчества, а Дженнет знала, что происходит. Мать провела с ней весьма специфические беседы о супружеской постели.

Супружеская постель.

Только супруги могут заниматься любовью в постели.

А она не могла выйти замуж за Мэтью. Свое будущее она создала себе пять лет назад, когда ее нога скользнула по мокрой траве, и она сама позволила Мэтью взять на себя страшную вину.

Она навсегда останется старой девой.

Однако что же все-таки мешает ей завести любовника?

Нет, она не из таких женщин.

Слава Богу, они, наконец, дошли до дома, и теперь Дженнет могла сжечь те рисунки – если бы она могла так же просто стереть образы из своего воображения!

– Леди Дженнет, – окликнул ее чей-то голос из гостиной.

Дженнет остановилась и потом, подойдя к порогу гостиной, увидела стоявшего у камина барона Хантли.

– Хантли?

– Давно не видел вас, – сказал он, направляясь к ней.

– Мы говорили, хотя и недолго, в литературном салоне у леди Элизабет всего лишь на прошлой неделе.

– Да, конечно. – Он смутился и потупился.

– Не знала, что вы знакомы с Астонами. – Дженнет не оборачивалась, но была уверена, что Мэтью остановился позади нее.

– Блэкберн, – кивнув, поздоровался Хантли.

– Хантли.

Услышав холодный ответ Мэтью, Дженнет заинтересовалась, что могло быть между этими мужчинами.

– Время от времени я веду дела с лордом Астоном, – в конце концов, ответил Хантли на ее замечание, причесав пальцами русые волосы.

– Понятно. – Дженнет не знала, что еще добавить, она давным-давно была знакома с Хантли, но он был закоренелым повесой и никогда не проявлял к ней интереса.

– Пожалуй, мне следует переодеться к ленчу. Мы можем поговорить позже?

– Конечно. Буду рада. – Интересно, о чем же таком Хантли хочет поговорить с ней?

Повернувшись, Дженнет наткнулась на сердитое лицо Мэтью. Он отступил с ее дороги, но она почувствовала его недовольство – уловила нечто материальное, несущее аромат сандалового дерева и сосны, – и у нее в груди громко забилось сердце.

Идя по коридору, Дженнет ощущала неотступное присутствие Мэтью у себя за спиной и, не выдержав, обернулась к нему:

– Зачем ты идешь за мной?

– Я иду в свою комнату. – Его губы скривились в улыбке.

– И я тоже.

– Прямо сейчас? – Его голос сделался хриплым и обольщающим.

– Не в твою. В мою.

– Тогда очень жаль, – отозвался он с ухмылкой.

– Прекрати! Ты не хочешь меня.

– Ты же знаешь, что хочу. – Он шагнул к Дженнет.

– Невозможно, чтобы ты хотел меня. Ты даже сказал Джону, что я не подхожу для него.

– Он так сказал тебе?

– Да. – Дженнет сжалась, услышав недоверие в его голосе. – Ему было очень приятно, что ты беспокоишься о нем. До того утра, когда произошло несчастье, я не понимала, почему ты это сказал ему.

Холодный взгляд Мэтью метался между ее глазами и губами.

Какая-то часть ее хотела открыть ему правду: Дженнет собиралась разорвать помолвку, но не могла найти нужных слов; ее, по-видимому, всегда останавливала мысль о том, что этим она разобьет Джону сердце.

Мэтью подошел к своей двери и остановился.

– Зайдешь? – предложил он глухим голосом, вызвавшим в Дженнет трепет.

Она могла сказать «да» и получить ответы на все вопросы, могла выяснить, как именно он выглядит без одежды, каков он на ощупь, каков на вкус…

– Нет, – ответила Дженнет. – Я иду в мою комнату – мою и мамину.

– Трусиха, – широко улыбнувшись, шепнул Мэтью.

– Я не трусиха. Я просто не думаю, что мне нужно становиться между тобой и мисс Марстон, – быстро сказала она, а потом отступила на шаг, повернулась и пошла по коридору.

– Трусиха.

Его шепотом произнесенное слово преследовало Дженнет. Да, она безвольная трусиха, но в данном случае действовала сознательно. Мэтью заслуживал гораздо лучшей женщины, чем она.

Мэтью наблюдал, как гости входили в столовую. Дженнет вошла с леди Элизабет, и, хотя вслед за ними вошла мисс Марстон, он не мог оторвать взгляд от Дженнет и от ее изумительных округлых грудей, скрывавшихся под бледно-голубым шелковым платьем с высокой талией.