Каждый в нашей семье кого-нибудь да убил

– Это правила, а не шаги. И они не мои. К тому же, – я подался к ней и заговорщицки прошептал: – я не люблю юридические триллеры.

– В таком случае что ты будешь делать?

– Ну… полагаю, если я поучусь в школе права, пройду стажировку и пропихну куда-нибудь свой диплом с отличием, тогда я смогу вытащить Майкла из этой каморки… ну… годиков этак через восемь.

– А он вообще может сделать это? Выбрать тебя, я имею в виду. – София глотнула из кружки и с лязгом поставила ее обратно на блюдце. – И почему ты?

– Я не знаю. – Таков был мой правдивый ответ на оба ее вопроса, но сказанные Майклом слова: «Я должен кое-что тебе сказать» – засели у меня в голове. – Человек может защищать себя в суде без всякого образования, верно? Может быть, Майкл просто расширил границы этого правила. Или это вообще незаконно. Но и Кроуфорд играет здесь не по правилам. Я вообще не уверен, что он их понимает. Может быть, Майкл использует это себе на пользу. По мнению Марсело, это вроде бы хорошая идея, чтобы Майкл поговорил со мной, так что я пока поддаюсь.

– Неужели сидеть в вонючей кладовке – это то, чего он хочет?

– В данный момент, думаю, тут одно из двух: если я формально становлюсь его адвокатом, он может общаться со мной сколько угодно с глазу на глаз, так? Кроуфорд обязан позволить ему это. Когда мы были на улице, Майкл сказал, что хочет поговорить со мной. Выходит, я нужен ему там.

– А второе?

– То же, что первое. Если я нужен ему в этой каморке, вероятно, он пытается оградить кого-то от попадания туда.

– Он напуган?

Я пожал плечами. Других теорий у меня не было. София потерла глаза, зевнула и вновь перевела взгляд за окно.

Прежде я с трудом различал выше по склону сарай, превращенный в мертвецкую, и озеро внизу, теперь же не видел даже парковку. Все посерело абсолютно, на расстоянии нескольких метров не видать ни зги. Пляска льдинок в воздухе на фоне этой серости напоминала картинку в микроскопе – эти маленькие серые клеточки, и на секунду я представил себе гору на молекулярном уровне. Когда буря успокоится, ее поверхность примет иную форму, накрытая, как толстым покрывалом, чисто-белым снегом глубиной по колено. Я понял, что мы наблюдаем за тем, как гора перестраивает себя, атом за атомом.

– У тебя такой вид, будто ты не выспалась, – дерзнул заметить я.

На улице я думал, что бледность Софии вызвана холодом и шоком от вида мертвеца, но в гостинице моя сестра выглядела по-настоящему разбитой. Это было видно по ее осунувшемуся лицу, слышалось в стуке кофейной кружки, отражалось в дрожании рук. Я вспомнил жест Энди – бульк-бульк – и язвительные слова Кэтрин.

– Правда? – София мигом вскинула на меня бровь. – Так мы будем разбираться?

– Просто расскажи мне о прошлой ночи. Ну, ради алиби, что ли. А то я не знаю толком, с чего начать, – делано небрежным тоном проговорил я, стараясь не выдать своего любопытства.

София вздохнула, мазнула пальцем по пенке на кофе и слизнула ее, но не ответила.

Я прибег к мольбе:

– Ну помоги мне, по крайней мере, попрактиковаться.

– Вот последовательность событий: папа позвонил и сказал, что обед отменяется, потому что Одри плохо себя чувствует. Я поела здесь – взяла разных закусок из бара, потому что не перевариваю столовые и, честно говоря, немного набралась жидкого куража перед разговором с тобой. А после нашей встречи пошла к себе. Тебе нужны объяснения? Утро выдалось просто адское, вот почему я и выгляжу так дерьмово. Кстати, спасибо за предположение, что, если у женщины слегка потрепанный вид, она должна быть убийцей. Могу напомнить тебе, что я здесь единственная, включая полицейского Кроуфорда, кто повел речь об убийстве? И еще важнее, тебе известно, что я пошла прямиком в свою комнату, так как ты позвонил мне, едва я успела войти в дверь. Ты – мое алиби, чучело.

– Похоже на то, – сказал я, обдумывая слова сестры. Если вы не пропустили краткое резюме, то поймете: мне в голову вот-вот придет, что кто-то, вероятно, охотится за деньгами, так и случилось. – Просто скажи мне, кому ты должна?

Тут София выпрямила спину и огляделась.

– Не говори об этом так громко, – прошипела она. – К чему ты клонишь, черт тебя подери?!

– Деньги, которые ты просила. Вероятно, они нужны тебе, чтобы выплатить долг.

– Эрни, послушай, мне они больше не нужны. Если ты намерен так унижать меня. Не стоило и просить тебя. Я выживу.

– Зачем тебе пятьдесят тысяч долларов, если ты никому не должна?

– Я никому не должна. – София ясно давала понять своим тоном, что больше повторять не собирается. – Мы можем сменить тему?

– Прошлой ночью кто-то был в твоем шале, – сказал я.

София прищурила глаза и скривилась, будто взяла в рот тухлятину. Я удивил ее. Не знаю только чем: открытием, что кто-то побывал в ее шале, или тем, что мне об этом известно.

– Пока ты была у меня, – объяснил я, – помнишь, зазвонил телефон? Звонок был из твоего шале. Я понял это по тому, что, когда перезвонил, трубку взяла ты. Вероятно, кто-то что-то искал и случайно нажал на кнопку быстрого набора.