Каждый в нашей семье кого-нибудь да убил

Поначалу люди рассаживались по автобусам без особого энтузиазма. Погода была мрачная, да, но это компенсировалось тем, что в отеле разожгли камин, здесь имелись настольные игры, работал бар, и это, сказать по правде, занимало умы большинства постояльцев. Разумеется, тут был еще и труп. Но погибшего никто не знал, и, не забывайте, только мы, Каннингемы, совали нос в эту историю. Официальной версией до сих пор оставалась смерть Зеленых Ботинок от переохлаждения. Трагедия, безусловно, но не такая, из-за которой стоит сворачивать отдых. Объяснять детям во время восьмичасовой обратной поездки, почему они не смогли вдоволь накататься с горы на санках, вот была бы настоящая трагедия. Но в свете второй смерти, на этот раз очевидно насильственной, шепотом распространявшиеся новости – «Вы слышали?» – быстро эволюционировали в паническое: «Как, вы еще не слышали?!» Приехавшие на машинах кинулись откапывать их. Остальные, толкаясь, лезли по головам друг друга в автобусы, многие решили оставить тут свои машины на несколько дней, пока не уляжется буря.

Кроуфорд ввел Софию в комнату. Она заламывала руки. Они выглядели так, словно были измазаны чернилами. По крайней мере, я так себе сказал. Все подались вперед. Даже Энди сел и, скрестив ноги, как ребенок, приготовился слушать.

– Майкл мертв, – произнесла София, хотя едва ли в этом была необходимость.

Заключение было написано у нее на лице. Она выглядела бледной, когда ее вырвало после переноски Зеленых Ботинок, слабой – когда пила свой гремучий чай утром, но теперь вид у Софии был совершенно изможденный. Может, виной тому холод, стресс и печаль, но мне стало ясно, что ее хватит еще на один труп, не больше. Положительная сторона: лицо моей сводной сестры, искаженное душевной болью, было настолько правдивым, что даже Кэтрин не стала возражать против сделанного Софией медицинского заключения.

– Его убили, в этом я не сомневаюсь. Связали и задушили.

– Иисусе!

Это сказал Марсело. После того как я нашел тело, Кроуфорд приложил массу усилий к тому, чтобы не пускать никого в сушильню, и уступил только Софии. И хотя слух об убийстве Майкла быстро облетел всех наших, поэтому никто не был шокирован первым заявлением Софии, однако о том, как он умер, знали только я и Эрин. На лице Марсело изобразился страх, смешанный с печалью. Он прокручивал в голове наш последний разговор, так же как я.

Я уверен, кто-то подчищает за собой.

– Какого черта, София! – рявкнула Эрин, перескакивая ту стадию горя, когда близкие отрицают очевидное, и сразу переходя к ярости. – Ты была права, ладно. Хватит театральщины.

София окинула взглядом помещение, вероятно пытаясь определить, насколько провокационным будет то, что она собиралась сказать, и успеет ли в случае чего урвать себе место во втором автобусе. Она вздохнула, понимая, что лгать не может. Несправедливо, что именно ей пришлось объяснять этот ужас всем нам, что ей не позволили раскиснуть по примеру остальных, но София сделала глубокий вдох и призвала на помощь все свои способности по общению с больными. Любой врач скажет вам, что умение преподносить дурные вести – это особый талант.

– Да, Эрин. Думаю, Майкла убили так же, как того мужчину, которого обнаружили сегодня утром.

– Как мы можем быть уверены в этом? – быстро возразила Люси, и я вспомнил: она ведь вообще не видела тело Зеленых Ботинок, так что у нее не было причин сомневаться в официальной версии. – Это нелепо! Зачем ты пугаешь людей. Тот первый мужчина, вероятно, просто замерз.

– Взгляни на вещи реалистично, Люси. Его тоже убили. – София с вызовом посмотрела на собравшихся в комнате, мол, кто из вас посмеет возразить. Я видел, что Люси не терпится встрять, но она еще не придумала новый аргумент. – Кто-то надел на голову Зеленых Ботинок мешок с пеплом. Он умер бы и без этой показухи, хватило бы одного пластикового пакета, но пепел – что-то вроде визитной карточки убийцы. То же самое случилось и с Майклом, хотя на этот раз пепел был фатальным ингредиентом. Мы обнаружили, – София указала на Кроуфорда, будто просила его подтвердить ее слова; тот молча кивнул, – остатки скотча на разбитом окне. В снегу, которым его замело, узкий тоннель. Помните, сушильня закрывается герметично, дверь снабжена по торцам резиновым уплотнителем, это и звук заглушает. Не говоря уже о том, что все мы находились на озере. Если убийца просунул сквозь снежный тоннель какое-то устройство для перемешивания воздуха и прикрепил его к окну скотчем, может быть, залепил снегом, комната осталась герметично закупоренной. Пепел легко было поднять в воздух.

Кэтрин хотела что-то спросить, но поперхнулась слезами. Она утерла глаза запястьем и продолжила шагать по комнате.