Каждый вдох и выдох равен Моне Лизе

А псих выходит за ворота лечебницы, ласково гладит зубную щетку и говорит, подмигивая ей: «Ну что, Жучка, здорово мы их всех надурили?!»

Вот такое примерно чувство не оставляло меня всю встречу с кураторами. Вроде как все прошло отлично, но присвоить себе заслугу невозможно: во-первых, потому что развешанный по стенам «франкенштейн из ведра» тупо не ощущался как заслуга, а во-вторых – если и заслуга, то точно не моя. Я бы никогда так не поступила! Если бы не пропитанная призраками, галлюциногенная обстановка дурдома, я бы никогда не превратила свою собаку в зубную щетку. «Так совпало», если уж говорить фразами из детских анекдотов («Алло! Полиция? Меня похитили инопланетяне!» – «Вы пьяны?» – «Да, но просто так совпало»).

Объяснять теперь, что похвальное «на грани» вышло случайно, а, будь моя воля, я бы осталась в рамках «культурного шума» – это палиться против всех догм совриска и выставлять себя в самом косном свете. Все будто сговорились, что произошло хорошее, годное превращение постыдного «репрезентативного искусства» в «уход от банальности»: мистер Ын видит «достижение», а Поэтесса вообще посчитала меня способной на «таинственный драматический жест» саморазрушения… Но внутри-то своего шара я знала правду – не про «критическое высказывание» жены Стива, увенчавшееся моим «прогрессом», а про то как раз, что никакого прогресса не случилось.

К чувству психа-который-сам-себя-оболванил примешивалось еще какое-то гнетущее ощущение встречи-с-духом-наставником-в-пустыне-смерти. В роли духа на сей раз выступал сам мистер Ын. Он озвучил все правильные, созвучные мне вещи – про жизнь, про смелость, про искусство и сложные задачи…

Кому охота тратить жизнь на «скучные задачи»? Конечно, все хотят интересные и впечатляющие. И если это удается, то ты – художник. Это и есть самая простая формула. Но как ставить и решать «сложные интеллектуальные задачи в искусстве»? Я не знаю…

Справедливости ради, мысль исходила от человека, который и метание кота рассматривал как сложную интеллектуальную задачу в контексте своего времени. Очевидно, подобные представления арт-среды об интеллектуальных задачах не совпадали с моими. Но даже если бы совпали, разве это помогло бы? У меня же интеллектуальный паралич, травма постмодерна.

Видимо, раз такое не происходит естественным путем, значит, этого в человеке просто нет. Разве такие вещи зависят от решения? Что, «с завтрашнего дня я решил творить интересней и неожиданней, чтобы было искусство! Ночью найду свою запылившуюся под кроватью внутреннюю свободу и прямо с утра замахнусь на парадоксальное, вызывающее, сложное»?! Нет же? Это либо есть, либо нет. Может, этих художников лепят из особого теста, которое мне в ДНК просто не положили…

«И что теперь? Жизнь ведь одна, помнишь?» – подсказывал внутренний голос. «Не хотелось бы потратить ее на скуку и опостылевшие заказы, но это лично мне…» – добавил он, перекривляя интеллектуального юношу своим невысказанным «ну, а ты как хочешь, конечно, – полезай в пижаму и сиди там до конца своих занудных дней!»

В общем, думать обо всем этом было деструктивно. Сразу хотелось спать. Но спать было рано, так что я вышла в дождь и отправилась в пельменную. К тому же надо было купить вина. Это был последний день Принцессы в резиденции, и мы неопределенно договорились выкроить время между кураторскими обходами и сборами, чтобы еще немного подышать общим воздухом.

* * *

На обратном пути взволнованная Принцесса встретила меня у лифта:

– Где ты бродишь?! Я привела к тебе своих бывших сотрудников!

– Каких?

– Из «Эппл». Я тебя всюду ищу! Они уже там, в твоей студии…

Принцесса пока не знала, на какой срок покидает Шанхай («там видно будет»), так что кроме молодых кураторов к ней в студию целый день ходили друзья и родственники, и у нее образовался спонтанный день прощаний. И вот пришли сотрудники из хай-тек, но им пора, потому что сейчас придут другие, которые модельеры, а этих надо выпроводить. «А у тебя вино! – радовалась Принцесса такому совпадению, – вот и пообщайся с ними, я им про тебя все рассказала! „Эппл” всегда ищет таланты, а может, ты им как иллюстратор понадобишься? Это полезные знакомства. А вот и они!»

Сотрудников «Эппл» было около десяти, почти все американцы. Они интуитивно встали полукругом возле коллажа про старика на фоне здания со светящимся откушенным яблоком и каменными цилинями у входа.

Принцесса представила нас и улизнула к себе. У них были странные, загадочные должности, о существовании которых я и не подозревала: «главный подслушиватель», «анатомический инженер», «разработчик привычек»… Я поинтересовалась. Подслушиватель занимался тем, что отслеживал посты и комменты о продуктах компании в местных соцсетях. Анатом исследовал физиологические особенности людей в разных странах, типа там формы ушей для наушников или размера большого пальца для кнопки. А разработчик привычек просто развалился в моем рабочем кресле и только махнул рукой, мол – я просто жду, когда вся эта культура закончится.