Каждый выбирает для себя

Баюн отправился к Катерине. Она сидела на подоконнике и задумчиво смотрела в окно. Баюн прошел к окну: — Катенька, я поговорить хотел.

— Опять, чтобы я никуда не лезла?

— Нет, чтобы ты была осторожнее с лебедем. Наполь этот самый один из самых опасных типов в Лукоморье. Не только потому, что сильный был немеряно, но и по складу ума. Помнишь, как он Елисеевых побратимов превратил в каменные столбики и мусором закидывал? А самого Елисея как в цепях держал, помнишь? И он тебе вдруг так легко выдает такие секреты про змеиные кольца? Да ладно… Что-то у него на уме есть. Он волшебник, колдун, так же как и братец его, так что не обольщайся, что ты можешь его как-то изменить, улучшить что ли. То, что ты его лебедем сделала, это великая удача! Но, молю тебя, постарайся близко к нему больше не подходить! Зря я, конечно, разрешил тебе передать ему кружку. Но, я не знал, что он с тобой откровенничает, думал, просто на братца как обычно злится. — Кот вздохнул. Катерина молчала. — Ладно, подумай, хотя бы о том, что я тебе сказал.

Катерина соскочила с подоконника и начала ходить по комнате, как только за Баюном закрылась дверь. — Туда не ходи, на это не смотри! Об этом не думай! С тем не общайся! Низззззя! — раздраженно думала она. — Ты же девочка! Не трогай оружие! Лебедь — волшебник, с ним не связывайся! Да я сколько раз уже его побеждала! — раздражение захватывало её, заливало как вода, с головой. И тут она почувствовала странное ощущение жжения на кончиках пальцев.

— Стоп! Было уже так. Когда же? А! Когда Ивашка про меня врал рындам. Я тогда злилась жутко! А сейчас? Я что, злюсь? Нет! Я просто… Просто… — она остановилась напротив зеркала и увидела горделиво поднятую голову, румянец на щеках. Этакая победительница. — Фууу, глупости какие! Куда это меня понесло! Кого я там могла победить, если бы мне и правда не везло всю дорогу. И спасали меня всё, и искали, и кувшинка лебединая сработала… И даже Гуслик помогал! А самое-то главное, так это то, что мой дар, это же ни разу не моя заслуга! А туда же! Побеждала я!!! Победительница!!! Смешно! Откуда такая мерзость во мне взялась? — она поближе подошла к зеркалу. — Да… Куда-то меня совсем не туда понесло. А и правда, почем я знаю, что этот самый Наполь так прост, как кажется. Стал бы он таким опасным и коварным типом, если бы был простачком? Нет, вряд ли. И его план с лебединой кувшинкой. А ну как подвох? — Катерина отошла от зеркала гораздо менее уверенной в себе особой.

— Что он может? Налить в кружку простую воду и велеть облить брата, а того предупредить, о том, что я к нему подбираюсь? Запросто. Как? Да ведь братец-то в наших краях летает. И вполне свободно. Или, наоборот, дать настоящую воду. Братец становиться тоже лебедем, а наш Наполь, пользуясь тем, что первое время тот не сразу очухается, летит и захватывает его владения? Ну, не знаю… Я вообще мало знаю об этом мире, — грустно размышляла Катерина. И вдруг сообразила, что ощущение жжения из кончиков пальцев исчезло. — Забавно. Как раскаленную сковороду потрогала. Сигнал такой, не тронь, больно будет? Не злись! Не будь самоуверенной! Чудно… Интересно, это у всех сказочников тут так бывает? Надо как-нибудь у Баюна спросить. Так, уточнить, есть ли особенности…

Катерина смотрела в окно, пока не стемнело. И думала. И вспоминала. И вдруг сообразила, что почему-то её не позвали ужинать. — Типа без ужина останешься, самоуверенная негодяйка? — усмехнулась она, открыла дверь, и войдя в горницу ахнула. Вся горница была освещена странным алым светом, исходящим от маленького металлического предмета на столе. А вокруг стола неподвижно замерли всё её друзья. Их взгляды были прикованы к ярко сияющему алому кольцу в шкатулке, в которую его убрал Кот. Двинуться они не могли. Всё живы, но неподвижны, немы и ничего кроме кольца явно не видят.

Катерина тоже замерла, но от ужаса. — Что это? Что с ними случилось? И как теперь это исправить? Это же точно из-за кольца! — она обошла всех, касаясь, зовя по имени, пытаясь растормошить. Бесполезно. Попыталась кочергой опустить крышку шкатулки. Бесполезно. Хотела накрыть шкатулку подушкой, чтобы убрать алый свет, подушка отлетала, словно было какое-то препятствие. Наконец, Катя села на пол у лап Баюна и горько заплакала.

— Это я виновата! Я не рассказала сразу Коту про кольцо и Наину и мертвую воду. А полезла сама. И натворила! Что-то знал этот гад Наполеон о кольце! Может, и Баюн об этом не знал! И открыл эту шкатулку. Оно засветилось и они словно окаменели! Что мне теперь делать? Идти к лебедю, на коленях молить объяснить, как убрать эту гадость? Да я запросто могу. Только будет ли толк? — Катя вспомнила выражение ужаса на лицах каменных побратимов Елисея, на которыми измывался карлик и вздрогнула. — Как же я, самоуверенная дура, забыла-то об этом? Решила, что переговорила его, обхитрила… А сама погубила всех своих друзей! Сама!!!