Казнь королевы Анны

– Ты никогда не задумываешься о бесчисленных трудностях нашего положения, – продолжал старый граф. – Духовенство настроено против нас: католики твердят, что ты восстановила против них короля и что ты – причина его разрыва с римской церковью. Они видят в тебе не жену, а наложницу; они говорят во всеуслышание, что ты сводишь в могилу законную жену и королеву Англии и что только дочь Екатерины имеет право на престол… а заметь, между лордами и членами парламента очень много католиков! Если король умрет или охладеет к тебе, то увидишь тогда, как все наши враги дерзко поднимут головы и объединятся, чтобы погубить нас всех!

Анна Болейн стремительно вскочила с дивана и отбросила гневно кисть, которую держала в это время в руке.

– Я пришла к убеждению, что вы не в состоянии пользоваться дарами провидения, а стараетесь мучить и себя и меня. Вы и все наши родственники пользуетесь щедротами вашего государя, почестями, богатством… Нам все пока удавалось, мы не знали неудач. Но это не мешает вам вечно быть недовольным и выводить меня каждый день из терпения, так что я все чаще проклинаю минуту, когда сделалась английской королевой!

Анна Болейн замолчала и отошла к окну, чтобы положить конец наставлениям графа.

Почти в ту же минуту в комнату вошел стройный молодой человек – ловкий, статный, высокий, с открытым и красивым лицом; он был одет богато, но вместе с тем изысканно.

– Здравствуй, Анна! – сказал он, подходя к королеве, продолжавшей стоять спиной к графу Уилширскому. – Ну как ты себя чувствуешь?

– Спроси лучше об этом у нашего отца, – ответила она, не меняя позы. – Пусть он скажет тебе, что заставляет его мучить меня.

Джордж Рочфорд подошел еще ближе к сестре и схватил ее за руку.

– Тебя опять рассердили, моя бедная Анна! – произнес он с улыбкой.

– Оставь меня в покое! – сказала королева, оттолкнув руку брата.

– Она дуется и капризничает, как ребенок! – проворчал граф Уилширский, мрачно сдвинув брови и делая сыну знак сесть около него.

Когда молодой граф сел с ним рядом, королева внезапно отошла от окна и подошла к отцу легкой, быстрой походкой: глаза ее сверкали, щеки горели.

– Ты сердита сегодня, как видно, не на шутку, – заметил Рочфорд, – но тебе тем не менее придется меня выслушать, и выслушать внимательно.

– Что ж, говори! Я слушаю! – сказала королева, надув сердито губки. – Вы все привыкли распоряжаться мной!

– Ты узнал, вероятно, о каких-нибудь новых интригах наших тайных врагов! – воскликнул старый граф, изменившись в лице.

– Да, вы не ошибаетесь! Отныне мы должны считать графа Эссекского бессовестным предателем! На свете еще не было такого негодяя, как милорд Кромвель! На днях в Дургеме был по его приказанию упразднен монастырь; бедных монахинь выгнали на улицу, а двух из них отправили в городскую больницу; народ шел за носилками умиравших страдалиц, призывая гнев правосудного Бога на королеву Анну! Все говорили с негодованием, что монастырские доходы и имущество отнимают из-за нашей расточительности, нашей страсти к роскоши и блистательным празднествам! Человек, совершивший наглый грабеж беззащитной обители, креатура Кромвеля, всеми силами старался поддержать это мнение. Когда несколько выборных от дургемского общества обратились к нему с просьбой пощадить беспомощных монахинь, он ответил им, что милорд граф Эссекский душевно опечален горькой необходимостью прибегать к таким мерам, но безумная расточительность молодой королевы вынуждает его поступать таким образом. Вот как готовит он нашу гибель! – воскликнул граф Рочфорд с негодованием. – Вот какими проделками нас хотят унизить во мнении народа! А между тем вы знаете, – обратился он к отцу, – что Анна отдает половину того, что получает, на нужды бедных жителей Лондона!

– Обо мне распускают разные мерзкие слухи, – сказала Анна Болейн, – но так как я не в силах положить им конец, то мирюсь с подобным положением. Но я попеняю за эту последнюю проделку графу Эссекскому!

– Ты! – воскликнул граф Уилширский. – Ты должна понимать, что этот негодяй не обратит внимания на твои замечания! Нужно иметь улики! Нужно устроить так, чтобы к тебе явилась депутация выборных от дургемского общества! Вообще вступать в борьбу с подобным человеком – рискованное дело! – добавил старый граф, взвешивая, как хитрый и опытный политик, все шансы на успех.

– Каков бы ни был риск, мы должны обличить этого интригана, – перебил с нетерпением молодой человек, – мы не вправе позволить так нагло клеветать на королеву.

– Да, если граф Эссекский будет распускать о ней ложные слухи, он причинит нам непоправимый вред! – продолжал старый граф.

– Без сомнения! Народ возненавидит Анну! – воскликнул Джордж Рочфорд, сохранивший рыцарские чувства, несмотря на внушения отца и порочность ветреной придворной молодежи. – Я призову Кромвеля к кровавому ответу, – добавил он с угрозой. – Я не позволю ему клеветать на сестру!..