Казнь королевы Анны

– Тебе жарко, сестра, – проговорил Рочфорд, чтобы сказать что-нибудь.

– Не подать ли вам книгу? – предложила наивная Джейн Сеймур молодой королеве.

– Да, вы ужасно бледны и заметно расстроены, – процедила графиня, злобно сверкнув глазами на мужа и невестку.

А Темза катила свои глубокие и спокойные воды в беспредельное море; глубокое безмолвие, царившее над ее берегами, нарушалось по-прежнему только шумом весел шестнадцати гребцов.

Прошло некоторое время, и наверху, на палубе, началось движение; барка остановилась, но только на секунду. Джордж Рочфорд привстал с места и посмотрел в окно: перед ним промелькнул фонарь парусной лодки, прошедшей мимо барки и умчавшейся вдаль с быстротой стрелы.

Почти в ту же минуту дверь каюты открылась, и старый герцог Норфолк вошел в сопровождении лорда-канцлера Одли и первого министра.

Граф Рочфорд вздрогнул при виде своего смертельного врага, а лицо королевы покрылось страшной бледностью при таком неожиданном появлении дяди; прекрасные глаза ее устремились невольно на прелестное личико Джейн Сеймур.

– Леди Анна! – сказал без всяких предисловий старый герцог Норфолк. – Вы опозорили королевское ложе, и я явился сюда, чтобы арестовать вас и заключить в Тауэр. Вы опозорили мои седины, но я не пощажу ничего… ничего… даже вашу жизнь, чтобы отомстить за свою запятнанную честь!..

Старый герцог Норфолк задыхался от бешенства. Анна встала, холодная и бледная как мрамор: ее словно парализовало; язык отказался повиноваться ей.

– Милорд! – произнесла она с мольбой. – Вы же сами не верите в то, что сказали… Я не виновата в том, в чем меня обвиняют!.. Презренная Сеймур! Это вы меня предали!.. Бог видит, я не в силах хранить дальше тайну!.. Вы даже не постыдились прибегнуть к клевете для достижения своих неблаговидных целей… Я должна умереть, чтобы вы удовлетворили свое гнусное честолюбие…

– Не вините других! – перебил герцог повелительным тоном. – Вините во всем только себя, свою неблагодарность святому провидению, свое неуважение к обязанностям матери, жены и королевы. Помните, леди Анна, что если закон присудит вас к пожизненному заключению, то это наказание было бы слишком мягким для вас. Что же касается вас, – продолжал непреклонный и суровый Норфолк, обращаясь к Рочфорду, – то честный человек не позволит себе произнести ваше имя…

– Милорд! Ни слова более! – воскликнул граф Рочфорд, схватившись за рукоять шпаги и обратив на Кромвеля прекрасные глаза с гордым и гневным презрением. – Мне бросают в лицо обвинение в бесчестии именно потому, что я не потерпел даже тени сомнения в моей честности; против меня сплетена самая возмутительная и низкая интрига по внушению личности, хорошо мне известной, я стал жертвой этого человека, а вы, герцог Норфолк, – его слепым орудием. Но есть Бог, и Его неподкупный и справедливый суд разоблачит все происки низкого интригана, который имел дерзость явиться сюда с вами и лордом Одли; я вверяю себя Его святой защите!

– Милорд, ваша запальчивость не изменит положения дел, – проговорил спокойно и холодно Кромвель. – Я исполняю волю моего государя и покорнейше прошу вас вручить мне вашу шпагу.

– Да, отдайте ее! – заревел старый герцог. – Граф Эссекский обязан исполнить приказание своего короля. Отдайте же ему шпагу, и если вы действительно окажетесь виновным, то я молю Всевышнего, чтобы вас постигло наказание, которым закон карает всех предателей.

– Вот она, моя шпага, но я не допущу, чтобы вы загрязнили ее своим прикосновением! – воскликнул Джордж Рочфорд, отводя от нее руку графа Эссекского.

Клинок сверкнул как молния и, вонзившись в паркет, разлетелся на части.

– Возьмите! – произнес молодой человек, подавая Норфолку рукоять изуродованного дорогого оружия. – Но горе тем, кто сгубил мою молодость и покрыл позором мое доброе имя!

Эти слова вызвали в душе леди Рочфорд до сих пор незнакомое ей чувство горького и жгучего страдания. Трепет ужаса пробежал по всему ее телу, и лицо ее стало белее полотна. Прошлое внезапно предстало перед ней, и графиня поняла, что ее подозрительный и ревнивый характер помог графу Эссекскому достичь своей цели и обесславить Рочфорда и все его семейство. Эта гордая и своевольная женщина смиренно и печально опустила голову на грудь; убитая сознанием своей вины, графиня не решалась обратиться ни к мужу, ни к своей молодой и ни в чем не повинной невестке.

Волнение королевы росло с каждой минутой.

– Лорд Кромвель!.. Граф Эссекский! – воскликнула она, судорожно рыдая. – Почему же вы, наш верный и давний союзник, не отвергли такую клевету и не оправдали меня в глазах его величества?.. Ведь вы отлично знаете, что я невиновна в том, в чем меня обвиняют!.. Я была легкомысленна, любила удовольствия… но я не позволила себе ни одного поступка, за который могла бы краснеть перед людьми и собственной совестью… Вы же сами сказали мне сегодня на турнире, что король решил вступить в брачный союз с этой молодой девушкой, – добавила она, указав на свою миловидную фрейлину.