Казнь короля Карла I. Жертва Великого мятежа: суд над монархом и его смерть. 1647–1649

Теперь оставалось только решить, какую надпись следует на нем сделать. Ричмонд набросал на полосе мягкого свинца слова: «Король Карл 1649», которые и были вырезаны на ней и прикреплены к крышке гроба. Один из аристократов пожелал еще раз увидеть лицо своего господина, и гроб был ненадолго открыт, прежде чем его запаяли окончательно.

Ричмонд теперь пошел договариваться с полковником Уичкотом о последних приготовлениях к похоронам, которые должны были состояться на следующий день. Комендант категорически отказался разрешить епископу Джаксону отслужить панихиду по умершему по Книге общих молитв, потому что использование этой книги было запрещено парламентом. Ричмонд с некоторой запальчивостью доказывал, что когда парламент вверил организацию похорон в его руки, то подразумевалось, что ему позволено выбрать службу на свое усмотрение. Уич-кот упрямо отказывался толковать действия парламента таким образом: он был убежден, что парламент не мог разрешить использовать «то, что они столь торжественно отменяли, и тем самым упразднить свой собственный законодательный акт». Тщетно Ричмонд и его спутники пытались убедить его, что разрешение в одном-единственном случае нельзя рассматривать как «упразднение» этого закона. Уичкот не согласился.

Тем временем тело короля было перенесено из его спальни в Сент-Джордж-Холл. Гроб несли солдаты гарнизона, четыре угла черного бархатного покрова на гроб – Ричмонд, Гертфорд, Саутгемптон и Линдси. Епископ Джаксон шел следом с закрытой Книгой общих молитв в руках. За ним следовали королевские слуги. Полковник Уичкот тоже присутствовал, чтобы удостовериться, что его приказы выполняются. Начал падать снег на обнаженные склоненные головы скорбящих и на черный гроб короля. Незадолго до 3 часов дня маленькая печальная процессия тронулась из часовни. Погода была все еще холодной. Земля была твердой от мороза, воздух – серый, лишенный солнца.

Уичкот предложил, чтобы епископ сымпровизировал в пуританской манере, но Джаксон не согласился. Никакой панихиды не было; никакие молитвы не были прочитаны вслух. Тело короля опускали в могилу в тишине, нарушаемой только приглушенными движениями маленькой группы людей у открытого склепа. Было минутное колебание, как поступить с богатым бархатным покровом, и тогда Ричмонд сделал знак, чтобы он был оставлен там во тьме, как и лежал, поверх гроба его господина.

Епископ, друзья короля и его слуги отвернулись, пока Уичкот руководил работами по возвращению камней на их места над захоронением, оставив Карла с его необычным компаньоном после смерти: вместе с королем, который оторвал англиканскую церковь от Римской католической церкви, чтобы получить политическое преимущество и удовлетворить свой чувственный аппетит, лежал король, который умер, потому что видел в англиканской вере самую лучшую и чистую форму христианского вероучения и церковь, воинствующую на земле.

III

В день похорон короля в Лондоне появилась небольшая книга с названием на греческом языке: Εἰκὼν Βασιλική[12]. Подзаголовок объяснял, что это значит: «Портрет Его Священного Величества в его уединении и страданиях». Книга не была пропущена цензурой, и на ней не значилось имя типографа, хотя она была написана Ричардом Ройстоном, преданным роялистом, который ранее уже опубликовал несколько отчетов и манифестов в пользу короля, или подразумевалось, что им. В книге, перемежаясь с молитвами, были собраны размышления и религиозные раздумья о главных событиях во времена правления короля, начиная с возникновения его проблем и заканчивая заключением Карла в замок Карисбрук. Книга была мгновенно принята роялистами как подлинная и, несмотря на все усилия помешать этому, продавалась в огромных количествах за высокую цену на черном рынке и была переиздана 35 раз за год.

Позднее священнослужитель и богослов по имени Джон Гауден станет утверждать, что это он написал ее, и его карьерный рост при Карле II до епископа наводит на мысль, что это утверждение небезосновательно. Используя бумаги, отданные ему Карлом приблизительно во время переговоров в Ньюпорте, и добавив кое-что от себя, он создал поразительно убедительный портрет великомученика-короля. Это была часть плана, который был известен Карлу и был им одобрен, в ответ на множество благочестивых книг, изданных его оппонентами приблизительно на той же основе – написанных или как бы написанных им самим. Первое предложенное заглавие Suspiria Regalia («Королевские вздохи») было отвергнуто, потому что оно представляло собой слишком очевидную мишень для цензуры. Видимо, Джереми Тейлор был тем человеком, который предположил, что название книги на греческом языке, напечатанное буквами греческого алфавита, может скрыть характер написанного в книге в первые несколько дней после ее выхода в свет – достаточно долго, чтобы она захватила воображение публики и дала типографу время, чтобы замести следы.