Казнь короля Карла I. Жертва Великого мятежа: суд над монархом и его смерть. 1647–1649

Спор об авторстве Eikon Basilike не имеет отношения к ее непосредственному влиянию на момент публикации. В 1649 г. роялисты с благодарностью и благоговением приняли ее как подлинный рассказ короля о своих волнениях, терпении и вере. Книга создала образ короля Карла-мученика, в которого им нужно было верить.

В Eikon Basilike он выступает как человек, который совершал ошибки и знал об этом, но который стремился к тому, чтобы под руководством Божьим преодолеть все трудности, и не отказывался от выполнения своих обязанностей и обязательств христианского короля, какие бы опасности ему ни грозили. Повествование обрывалось на заключении короля в замке Карисбрук и ряде размышлений о смерти, которые были поразительно – даже слишком – пророческими в плане того, что в итоге выпало на его долю. Он предвидел, что может умереть «от рук своих собственных подданных насильственной, внезапной и варварской смертью в расцвете лет в своем королевстве; мои друзья и любящие меня подданные будут беспомощными зрителями, а враги – наглыми оскорбителями и триумфаторами надо мной живым, умирающим и мертвым». И это должно было случиться, потому что его враги, начав воевать с ним, теперь пытались смыть кровь со своих рук, проливая его кровь: «По отношению к ним самой большой моей ошибкой, вероятно, является то, что я не уничтожил себя вместе с церковью и государством своим словом и не позволил им сделать это, не оказав сопротивления мечом им, чье алчное честолюбие не могли ни удовлетворить, ни ослабить никакие уступки с моей стороны». Но он простил своих врагов, при этом осуждая порочность их действий, и встретил свой конец со стойкостью и спокойной убежденностью христианина-мученика.

Книга короля, как ее стали называть, вместе с отчетами о судебном процессе над ним и его смертью, все еще имевшими свободное хождение, создала о нем представление, которое укоренилось, дало побеги и даже обрело новообращенных. Слезливая дань уважения – «Платок для верных плакальщиков» – появился уже 2 февраля без лицензии, имени автора и типографа. Это «сердечное средство для подавленного настроения» откровенно сравнивало мученическую смерть короля с распятием на кресте, и это сравнение вскоре стали проводить свободно. Один преданный роялист пошел еще дальше, написав в частном письме 21 февраля: «Даже распятие нашего благословенного Спасителя, если мы рассматриваем Его только в Его человеческой ипостаси, не сделало ничего, равного этому; Его Царствие – не на этом свете, и Он хоть и был так же несправедливо осужден, все же был осужден законным судом». Англиканский церковный деятель Джон Уорнер, епископ Рочестерский, проповедуя частным образом в воскресенье после смерти короля, выбрал своей темой «это самое беззаконное, жестокое и дьявольское убийство помазанника Божия – Христа, царя иудеев». Реальная тема его проповеди была очень тонко замаскирована, и в печатной версии, которая вскоре появилась, инициал Ch вместо Christ снимал все возможные сомнения.

На обеих сторонах имели хождение истории (печатные и устные), рассказывавшие о чудесах, сотворенных обрывками ткани, запятнанной драгоценной кровью. Широко сообщалось об излечении от припадков, слепоты и золотухи. Некоторые чудеса были более оригинальными. Посетители, которые приходили посмотреть на львов в клетках Тауэра – популярное зрелище в Лондоне, – были поражены яростью, с которой самый старый лев ревел и скалил зубы на одного из своих сородичей. Некий джентльмен, не роялист, признался, что купил из любопытства обрывок ткани, запачканной королевской кровью, и предложил его этому почтенному царю зверей, который мгновенно успокоился, стал благоговейно ласкать его своими лапами и вскоре мирно скончался.

Сравнение мученической смерти короля со страданиями Христа привело к тому, что роялисты стали преувеличивать ужасы его конца. Над ним тоже издевалась и в него плевала жестокая солдатня, и рассказы об этих воображаемых возмутительных поступках вскоре стали символами веры среди более преданных роялистов. Вскоре он даже обрел еще одну подобную Христу функцию, и роялистское духовенство и поэты-роялисты стали представлять его как заступника своего бедного обманутого народа перед Богом-Отцом.

Портреты короля пользовались постоянным спросом – от дешевых, вырезанных из дерева и гравюр до портретов значительных размеров, написанных масляными красками. Художник Эдвард Бауэр, очевидно, достал себе одно из дорогостоящих мест в Вестминстер-Холле, откуда ему открывался хороший обзор. По наброскам, сделанным во время судебного процесса, он нарисовал – несколько раз и для различных заказчиков – полный достоинства трогательный портрет короля в черном плаще с тростью с серебряным набалдашником, сидящего в красном кресле.

Также были отчеканены памятные медали, некоторые из них за границей, но какие-то, очевидно, в Англии. На самых известных из них была изображена голова короля с одной стороны, а с другой – молоток, ударяющий по алмазу, с надписью Inexpugnabilis[13].