Казнь Мира. Книга первая (СИ)

«Ещё там были Лу Тенгру и человечишка-магикорец с Осколком. Они пришли в то же время, что и я. Ты не убил их, не справился с каталисским огрызком!»

Сагарис будто и не смутился своему досадному поражению.

— Понятно. Довольно интересно, что мальчишка и колдун спелись. Я выясню, в чём дело.

— Я сам посмотрю через Время!

— Домэн далеко и хорошо защищён чарами Ситинхэ. Даже ты всё будешь видеть искажённым, и Время тебе не поможет. Впрочем, ты можешь немного поцарапать защиту, чтобы мой дух проскользнул туда. А глаза и уши у меня будут.

Сагарис вышел, оставив Эллариссэ в недоумении. «Я должен сам всё узнать… должен сам посмотреть».

Глава 18. Эдельвейс (часть 1)

— Это человек! Настоящий человек!

Восторженный шепот донесся до Фео, прервав приятный сон, наполненный прохладой и ароматам лаванды. Он убаюкивал, и дрёма мешала ноющей боли охватить тело.

Из множества голосов ярко выделялся один, звонкий и совсем юный:

— Я хочу посмотреть поближе!

— Это невежливо! Пусть придёт в себя, оклемается. И потом, нужно дозволение… — возразил кто-то.

Совсем близко раздались шаги. Похоже, возмущение не остановило самую любопытную.

Щёку Фео щекотали длинные пряди, и он обернулся, чтобы рассмотреть юную нарушительницу покоя. В больших глазах блестел озорной огонёк.

Девушка резво отстранилась и скрылась в дверном проёме со всей своей свитой. Фео остался один в полумраке, только тусклый свет кристального фонаря позволял различать предметы. Светлые резные тумбы заставлены высокими и пузатыми вазами. В росписи на керамике смутно угадывались некие сюжеты. Фео дрогнул, увидев на ближней вазе девочку, передающую крупный свёрток статной женщине. «Камируна доверяет жизнь Лу Тенгру царице Птэйхэн», — догадался Фео и понял, что действительно мало знает о великом демоноборце. Ведь говорили, что Лу Тенгру в империи Нэти не жалуют, что, при его происхождении, казалось странным. Царица взяла его на воспитание как соплеменника. А что случилось потом? Какая пропасть легла между ним и императорской семьёй, причем явно не всей, судя по поведению принцессы Ситинхэ. «Кстати, где она? И где я?»

Фео сдернул одеяло и стал рассматривать свое тело, перемотанное на много слоёв бинтами. Из одежды на нем остались только хлопковые штаны, и те закатаны выше колен. И руки, и ноги, и даже голову тоже перебинтовали. В памяти остался только Вихрь времён и странная сила, старающаяся зацепить Фео и причинявшая боль.

На шее в кожаном мешочке висел Осколок Прошлого. Коснувшись его, Фео ощутил прилив сил, а смутное беспокойство ослабло.

Ответы на вопросы нужно получить не у ваз и тумб. Фео поднялся и начал искать рясу или сменную рубашку. Вдруг тот, кто принёс его сюда, позаботился об этом? Так и оказалось. Лёгкая, сшитая из серебристой ткани, рубашка лежала у изголовья. Под кроватью нашлась и кожаная обувь. Одевшись, Фео подобрал фонарь и вышел в коридор.

Колонны взлетали ввысь, подобно белоствольным деревьям, и подпирали свод, расписанный сияющими звездами. Развернув покрывало ночи, с потолочных небес на Фео глядела ослепительно прекрасная Аэлун — царица звёзд. Рядом с ней кружила её свита, Старшие Духи-богини. Всё, как одна, в белых легких платьях, с белыми длинными волосами и глазами-алмазами. Только на богинь бы вечность смотреть.

Фео догадался, что оказался в одном из дворцов эльфийской династии Шандориэн. Пришло время говорить с императором Сондэ от имени царства людей.

Кто-то выглядывал из-за колонны. Луна, как назло, скрылась, и Фео пришлось подойти ближе, выставив вперед фонарь. На сердце стало легче, когда свет открыл тонкую фигурку милой девушки, которая недавно склонялась над кроватью Фео. Девушка легко улыбалась, поправляя кружевной палантин, из-под которого спадали чёрные локоны. Она выглядела юной, по-настоящему юной, словно для неё вечность ещё не успела застыть.

Фео, одолев смущение, спросил:

— Кто вы?

— Эдельвейс. А кто вы, я знаю, — непринужденно ответила она.

Что знает — неудивительно. Стала бы просто так возле двери толкаться. Интереснее было её имя. Фео судорожно вспоминал, как звучит эдельвейс на колдовском языке, но сдался и переспросил.

— Эдельвейс, — она продолжала улыбаться.

— Разве эльфы не должны зваться на колдовском языке? — поинтересовался Фео, чувствуя себя глупым.

Девушка помотала головой.

–Нет такого правила. Мне даже приятно, что меня назвали на человеческом языке.

На это Фео только кивнул. Он никогда не задумывался о корнях собственного имени. «Квенъяр» слово из первичного языка, который даровали Фениксам, как первым из Живущих на Земле. «Феонгост» — из более поздних времён, когда человечество уже расселилось на материке. Люди меньше других народов привязывались к именам, использовали и первичные, и колдовские, и из других языков. Получался салат, но все давно привыкли. Другое дело эльфы, невероятно гордые тем, что через свою связь с Магикором постигли колдовской язык, и предпочитавшие зваться только на нём. Известными исключениями были разве что Унгвайяр и Камируна. Теперь к ним добавилась Эдельвейс — ещё более странный случай.