Казнь Мира. Книга первая (СИ)

Эдельвейс повернулась и взяла Фео за руки. Его лицо налилось краской, но вновь он ничего не сделал, лишь поймал себя на приятном чувстве, пробившемся сквозь смущение.

— Хотя меня все называют принцессой, я ей не являюсь, — вздохнув, сказала Эдельвейс. — Я незаконнорожденная дочь императора Сондэ, и он не признал меня наследницей рода. Я живу во дворце среди богатства и слуг, но я — не принцесса, потому что принцесса Фэйэрэн однажды предала его.

Всё стало ясно. Её воспитание, даже имя — всё император Сондэ сделал, чтобы отдалить от власти собственную дочь. Юная Эдельвейс росла как цветок, радость для отца, но не его наследница. Всё из-за попытки его старшей дочери захватить власть, когда погиб принц Лёдо.

— Спасибо, что доверились мне, — произнёс Фео, не отпуская тёплых рук. — Если мне оставят время, я тоже готов о себе рассказать.

Она кивнула и улыбнулась. Вместе они вернулись назад, к нетерпеливо ожидающему Гилтиану. Князь наигранно поморщился, но ничего не сказал.

Фео, взглянув на него, вспомнил о Ситинхэ. Откровение Эдельвейс было отравлено, как и её улыбка. Всё могло оказаться планом хитрой и могущественной сестры императора, которая оплетает своими сетями воина царства людей. Ситинхэ «навязала» Фео новые знакомства, которые должны быть приятными, но теперь он тоже под пятой принцессы. « У меня есть цель… и Митчитрия…» Эта мысль отрезвляла, и больше Фео не смотрел на Эдельвейс с теплотой. Лишь попросил поспешить назад.

— На аудиенцию к императору, — добавил он для убедительности.

— Мне бы тоже там стоило быть. Как избранному воину.

— И всё же, почему вы, а не Лу Тенгру?

Фео уже не стеснялся и не боялся. Слишком быстро мысль о планах Ситинхэ измучила его.

Бровь Гилтиана дернулась, но ответил он вполне спокойно:

— Лу Тенгру многое делает по-своему. К тому же, его официально не помиловали.

— Помиловали? Он что, преступник?

На это князь только усмехнулся.

— Его изгнал первый император ещё до появления людей на Земле. Сегодня Лу Тенгру впервые вернулся в Нэти.

Назад ехали молча. Эдельвейс почувствовала резкую неприязнь Фео и потому всю дорогу грустила. Стыд давил на Фео, но страх оказался сильнее.

В тени деревьев Фео заметил бледную фигуру в серебряном балахоне. Две прямые синие пряди лежали на груди, остальные зачёсаны назад. В руках женщина держала белый жезл, увенчанный полумесяцем. «Великая жрица Аэлун», — догадался Фео. Богиня звезд в империи Нэти имела свой культ, и в служительницы брали только женщин. В чудесном источнике им белили кожу и красили волосы, после чего юные жрицы приносили клятву. Виспери — так их называли, а лучшая из лучших раз в тысячу лет становилась великой жрицей.

Колдунья посмотрела на повозку и скрылась из виду.

На кровати уже ждала новая белоснежная рубашка. Фео, глядя на неё, захотел надеть свою старую заношенную рясу и выйти к императору человеком, а не тем, кем его хочет видеть принцесса Ситинхэ. Только рясы нигде не было.

Чехол из змеиной кожи зацепился за ворот стягиваемой рубашки. Осколок! Фео быстро достал артефакт и стал болезненно крутить его в руках. «Ты можешь видеть всё, что случилось. Я прошу не так много».

— Вихрь времён!

Комната расплылась и возникла другая, вся в цветочных кадках и светящихся кристаллах, высеченных в виде фигур оленей и медведей. В таинственном свете звезд и кристаллов Эдельвейс что-то вышивала на пяльцах, пока её покой не прервала принцесса Ситинхэ.

— Ваше высочество! — воскликнула Эдельвейс и вскочила с софы. — Вы вернулись!

— Да, Дели. Всё в порядке.

Однако Фео видел, что не всё. Ситинхэ выглядела измученной, под её глазами лежали глубокие тени. Дыхание было хриплым, а голос слабым. Эдельвейс тоже это поняла, но только открыла рот, старшая принцесса остановила её жестом.

— Всё в порядке, Дели, — повторила Ситинхэ.

— Отец говорил, что потерял вас из виду в лесу Синдтэри. Там что-то произошло?

— Так нужно, принцесса. Мне ничего не угрожало, поверь.

Прозвучало лишь робкое:

— Я не принцесса… его величество рассердится, если узнает…

— Ты принцесса, Эдельвейс. Дочь императора может быть только принцессой. Нет твоей вины в поступке Фэйэрэн. Однажды раны императора заживут, и он сам назовёт тебя той, кто ты есть.

— Как скажете, ваше высочество, — Эдельвейс явно не хотелось спорить на эту тему.

— В моей старой комнате лежит человек. Сейчас он магически истощён и спит. К утру ему станет легче. Я хочу, чтобы ты была рядом с ним, пока он здесь. Чтобы показала ему дворец, парк.

Глаза Эдельвейс загорелись восторгом.

— Никогда не видела людей! Можно я на него сейчас посмотрю? Я не потревожу его, обещаю!

Ситинхэ кивнула. Уже в дверях Эдельвейс остановилась и спросила:

— Почему вы попросили меня?

Фео напрягся. Вот сейчас старшая принцесса выдаст свой план…

— У него погибли отец и лучший друг. Его город разрушен. Те, кто тяготится бессмертной жизнью, для него сейчас не лучшая компания. А ты юна, бремя вечности на тебя ещё не пало. Твоя легкость будет ему сейчас нужнее воздуха. Не бойся его. У него исключительно чистая душа.