Казнь Мира. Книга третья (СИ)

В лицо бил обжигающе ледяной ветер. Над морем для него не было преград, и он ярился, вобрав в себя силу тысячи зим. Он сбивал с пути даже тяжёлых драконов, и те ревели, споря с ним. Белокрылые птицы пытались унять бурю, и порой выходило, но ненадолго. Нанрог не пускал.

Вскоре за снежной завесой не видать стало и драконов. Фео закрыл глаза и зарылся в ворот. Сейчас бы не упасть, иначе всё напрасно. Если уж Ирчинай, утративший всё, не сдался, то Фео не имел права.

В очередной раз ветер стих, но отличить землю от моря не получалось — всё сделалось одинаково снежным и острым. Снижались. Фео различил других птиц, и немало: целыми стаями они носились под брюхом драконов, словно давали им дорогу.

«Может… друзья зря времени не теряли…» ­— впервые за долгое время в душе Фео ожила надежда.

Птицы несли на крылах разряды молний, вспышками освещая путь. Показались горы. Значит, в полудрёме Фео провёл несколько часов. Сил от этого не прибавилось, но он поклялся себе, что попытается. Всё, на что способен, сделает, и пусть червь, грызущий за немощь, уймётся.

Одна гора была исчерчена рыжими полосами, от неё поднимался дым, затмевавший небеса. Снега не было — вместо него сыпался серый пепел.

Но вдруг — обрыв. Словно струна лопнула. Ударившись о пространство, замерли и птицы, и драконы. Всего секунду Фео был со всеми, но Осколок вырвал его, единственного, кто мог противиться чужим чарам времени. Расстегнув ремни, прямо по изогнутому хребту дракона Фео поднялся выше, удерживая себя магикорством. Неизвестное внушало ужас, а всевидящего взора не было, чтоб узнать, чем занят Аватар.

Огибая лавовые реки, навстречу Фео двигалась белая туча, прижавшаяся к земле. Костяной шторм. Чудовище, слияние проклятия и демонических чар, шло опустошать страну оборотней. Фео тяжело дышал, хорошо, хоть воздух перестал быть ужасающе ледяным.

«Не это его план. Он захочет показать свою силу», — и, подняв голову вверх, Фео нашёл подтверждение своим словам. Будто вернулся в день осады Даву сразу после гибели Гилтиана.

Раз — Фео прыгнул вверх на сотню метров и встал на воздух. Два — выхватил Осколок Прошлого.

— Орэ Неру Гронд Силин! Тэ Орэ Гронд Силин!

«У меня не хватит сил… в прошлый раз у меня была Золотая Лилия. И Лу Тенгру пришёл. А теперь я один».

Но Фео только крепче сжал Осколок. Один — ничего. Пускай даже чары поглотят юность. Пускай. Через страх неудачи, слабости — сделает.

— Вот ты где, Феонгост!

Красная вспышка — и Фео полетел вниз. Осколок, блеснув, падал быстрее своего хранителя, который смог удержать себя магикорскими чарами, но лишь на миг — а потом отпрыгнуть от очередной молнии и снова лететь.

Бил Сагарис беспощадно. Его жуткое лицо озаряли всполохи, но Фео некогда было рассматривать. Очутившись за спиной демона, он сжал его путами, но что они против царя демонов!

— Без Осколка не такой могучий?!

Сагарис выдохнул зелёное пламя. Уклонившись, Фео прыгнул вниз на поиски святыни. Едва не сломав ноги, он бросился туда, где, полагал, лежал Осколок, но там ничего, кроме снежных барханов. Как отыскать?

Увернулся. Языки огня лизнули шубу, и Фео сбросил её, чтобы не вспыхнуть. Второй раз он попытался сковать Сагариса, выкрутить ему конечности, но демона не брало хилое колдовство. В очередной раз телепортировавшись, Фео упал. Больше сил не было.

Пронзительный клич ранил слух, и вскинув голову, Фео увидел белого ястреба. Тот вонзил когти в гнилую плоть Сагариса и рвал её, но через пару секунд рухнул обугленный. Распался облик, и к своему ужасу Фео узнал Миро.

— И стоило ради этого бежать из Даву? — процедил Сагарис и наступил на мёртвое тело.

Фео не мог отвести взгляд от жуткой картины. Внутри закипела ненависть, но ей некуда было выйти. Всё кончено.

«Он не мог погибнуть зря!»

Чарами он сбил с ног Сагариса, и роковая красная молния расчертила небеса. Выиграв мгновение, Фео телепортировался за бархан. Биение сердца слышалось в ушах, а дыхание сделалось хрипло-свистящим. Теперь точно всё, не убежать.

За сугробом грохотало. Фео хотел вернуться, чтобы забрать Миро, похоронить его хотя бы здесь, в снегу, но даже не оплакать его, холод терзал глаза. Фео сослепу шарил руками, иногда оглядываясь. Было страшно и стыдно за свою слабость. Кто он без Осколка?

Взмыла вверх белокрылая птица и, уклонившись от огня, чуть в стороне от Фео ударилась о землю, став Намунеей. Не обернувшись, она кинулась в бой, но даже в те мгновения, что её не было, кто-то дрался с Сагарисом.

— Я помогу! — он протянул руку, не поднимаясь.

Но она не услышала. Ветер трепал её черные косы, вылезшие из-под шапки. Намунея скрылась, продолжив смертный бой, а Фео силился встать, но не выходило: будто вся накопленная усталость навалилась разом. Вдруг он заметил поодаль серебристый блеск.

Запинаясь, он кинулся к нему, но поздно. Между Фео и Осколком стоял Сагарис. В руке он сжимал тонкую шею пустельги.

— Давай так, Феонгост. Отдаёшь мне Осколок, а я тебе — живую Нею. Если нет — она отправится за сыном. Три секунды на размышление!