Казнь Мира. Книга третья (СИ)

И в голове зазвучал чужой голос: «Ты боишься разорвать душу предательством, но придётся. От судьбы не уйдёшь, и ты будешь принадлежать мне».

Фео прыгнул. В последний раз, зная, что сердце остановится. Схватив Осколок, он ударил, но только чуть задел отскочившего Сагариса. Этого хватило. Бросив жертву, демон прижёг царапину зелёным пламенем. Запахло палёной мертвечиной. Рывок — и Фео накрыл собой Намунею.

Он ждал смерти, но она не наступила ни через мгновение, ни через несколько. Шум в голове мешал слышать звуки внешнего мира, а поднять хотя бы взгляд Фео не мог.

Осколок отсрочил гибель. Коснувшись его, Фео ощутил, что тело по крупицам наполняет энергия. Ещё немного…

— Гронд Силин, — даже на великое заклинание не хватило сил.

Его снова унесло в долину минувших дней. Среди ягелевых полей бродил Аватар, одетый в серый сюртук, какой странно видеть у эльфа его положения. Поодаль, на холме, сидел в наряде из пёстрых перьев и собольей шапке некто, Фео предположил, что верховный шаман. Оборотень покуривал трубку, не отвлекал Эллариссэ от дум, казалось, они вовсе существуют в разных мирах и не соприкасаются.

— Я могу только запечатать проклятие, но не снять его, — произнёс наконец Аватар, — вы должны сами попытаться. Индига!

Шаман затянулся.

— Спасибо, владыка мира, за то, что ты сделал для нас. Но действительно — большего ты не можешь. Уклад у нас иной, мы не сможем жить так, как вы все остальные. Саландига пытался, Хоуфра — ничего не вышло. Нам лучше по-соседски, чем в одном доме.

— Пусть по-соседски, но без распрей! Проклятие лежит на всех вас.

Индига встал и спустился с горки. Теперь они с Эллариссэ поравнялись.

— Мы не знаем такое сердце, что перед бедой отринет и обиду, и гордыню. Сердце, которое зажжет другие сердца. Мы все очень слабы, и накопили груз, который не сбросить. Прости, владыка. Оставь нас жить так, как живём.

— Я не хочу, чтобы вы погибли и всё для вас сделаю, даже если вы не хотите. Я доращу вас до истины! Но сначала — зерно… — Эллариссэ остановился, задумавшись, но продолжил. — Я расскажу тебе то, что не знает ни один Живущий. Как я прошел поле Тинтх…

Очень Фео хотел послушать про Тинтх и приблизился к врагу, но видение погасло. Кругом опять холод и свищет смерть. Ветры вздымали снега и накрывали Фео вместе с трепещущей под ним Намунеей.

Жива! Фео подался назад, освобождая её, а она поползла в сторону, где лежал Миро.

Рядом гремела смерть. Обернувшись, Фео увидел, как Сагариса бил Хоуфра, да так яростно, будто гнев копил всю жизнь, и сильно, как за целое племя. Демон был вёрток и быстр, самое страшное — умел телепортироваться, но и Хоуфре хватало скорости отразить удар или увернуться самому. Фео поднял Осколок, но изрезанные руки дрожали, а язык заплетался.

— Г-г-ронд…

Сагарис плюнул едким пламенем в Фео, и тот чудом успел укрыться щитом. Магикорские чары с шипением разъело, и Фео остался беззащитен, благо, демона заняли плотно.

Хоуфра не уступал Лу Тенгру. Хитрил, завлекал — всё делал, чтобы демону не дать ударить или подняться высоко, где бой у оборотня продолжить не выйдет. Но, в отличие от мертвеца, живой выдыхался. И с ужасом Фео ждал развязки, не в силах сделать что-либо сам.

«Боже, Неру, помоги». Веки слипались.

Раздался боевой клич, и, оживившись, Фео вскинул голову. С небес на Сагариса рухнула птица и тут же приняла обличье женщины. Во вспышке Фео разглядел Ядулу. Она удивительно проворно увела удар Сагариса в землю, перекрыв красную молнию своей. Выдохнула холод и погасила огонь. Демон будто и сам желал разделаться с этими двумя, потому не отступал. Их то накрывали тени, то стягивало путами, но извернуться и защититься получалось и у Хоуфры, и у Ядулы. А к ним стремились и другие оборотни. Десятки, а потом и сотни птиц нападали на Сагариса, вынуждая его отступать. Поднялась такая буря, что, не будь тёплого кристалла и моржовой шкуры, Фео не выжил бы.

Другие атаковали костяную вьюгу. Фео про неё и забыть успел, а она слабела, гонимая ударами крыльев. Но резала перья и кусала тех, кто пытался её побороть, их тела превращая в свою добычу.

Намунея положила голову сына на колени. Слёзы замерзали на её щеках. Шапка спала с головы, но Намунея не обращала на неё внимания, как и на то, что в волосах тает смешанный с пеплом снег.

— Орэ Неру… Гронд Силин. Энь Тэ. Гронд Силин… — Фео захрипел и закашлялся.

Миро было уже не помочь. Он лежал обожженный, но такой же спокойный, как Гилтиан.

— Фео… — произнесла Намунея почти не слышно за раскатами грома. — Ты должен идти и достать Секиру. Чтобы мой сын погиб не зря…

Она сорвала с себя брошь и сунула её в руки Фео.

— Обещай мне… ради всего, что он пережил… пожалуйста…

— Конечно, — Фео коснулся лбом груди Миро, прощаясь с ним.