Казнь Мира. Книга третья (СИ)

Присмотревшись, Фео заметил, что вид у Ситинхэ болезненный. Руки её тряслись, хотя она прятала дрожь. Волосы прилипли ко лбу. Старалась принцесса приглушить и дыхание, но хрип всё же слышался.

— Ты, наверное, удивлён, что я здесь. Домэн довольно далеко. Какими силами нужно обладать, чтобы прыгнуть так далеко, ещё и через горы? Однако я не могла не прийти, раз вы решились идти в Даву лишь с четырьмя святынями. Я уже поговорила с царицей и Лу Тенгру, так что знаю всё. О Гилтиане и Эрес-Гронде.

Она открыла створку фонаря, давая светлякам уйти на отдых, и в их гаснущем свете её взгляд казался тусклым.

— Это моя вина, — ответил Фео. — Я не сумел его спасти.

— О том, что случилось с тобой, тоже успели рассказать. Не клевещи на себя. Вся ответственность за случившееся на мне, ведь я созвала миссию.

Она говорила спокойно и чуть устало, но печаль улавливалась в её голосе. Фео молча разделял её горе, хотя ощущал моральный долг возразить, оспорить. Её там даже не было…

— К ответу перед Сондэ и Флэйэвэн предстану тоже я.

Прежде, чем раздавленный таким заявлением Фео успел хоть что-то произнести, Ситинхэ из поясной сумки вынула полумесяц из лунного камня, лежавший в лотосе. Длиной в ладонь, полумесяц сиял внутренним светом, в котором лик Ситинхэ принял вид таинственный, мистический.

— Знаешь, что это?

— Нет.

— Навершие жезла Великой жрицы виспери. С недавнего времени ею являюсь я.

— Х-хорошо…

«Интересно, сказала ли она Лу Тенгру? Из-за обета безбрачия они снова не будут вместе», — мелькнуло в голове Фео. Ситинхэ приподняла бровь, однако во взгляде не мелькнуло осуждение.

— Я не белоручка и не прячусь за вашими спинами, пока вы гибнете. Нет, каждый борется, — последнее она произнесла с особенной тоской.

— Кому станет легче от такой жертвы? Если бы я мог выбирать, то бился бы один, чтобы никто не страдал.

— Дело не в жертве. Я столетиями избегала статуса Великой жрицы, но теперь оно мне нужно, даже если я потеряю свободу. У меня нет другой возможности продолжить исследования, сделать так, чтобы у нас был шанс победить. Я раскрою тебе свой план. Тебе как никому важно хранить надежду. Знать, ради чего отправляешься на север.

— Я готов слушать, ваше высочество.

Фео немного слукавил. Нервное напряжение прогнало дрёму, но разум так и не отдохнул от бешенства последних дней. Сон приносил облегчение, притуплял горе.

— Пять артефактов, пять наших святынь — это Корень Мирового Древа и живая душа, что питалась от него. В Корнях фениксов четыре нити силы, именно они стали сердцевинами. В твоём Осколке — Речь, благодаря которой фениксы говорят с животными. Она превратилась в бесконечное знание, что вы, люди, черпаете о мире. В Эрес-Гронде было заключено Пламя. Самая заметная способность фениксов. Когда окончатся эпохи и нам более не нужно станет оружие, нити вновь переплетутся, чтобы освобождённая душа Руны ушла на перерождение. Понимаешь?

Не успев толком обдумать слова, Фео покачал головой, но затем, озарённый внезапной и ярчайшей догадкой, выдал:

— Святыни — путь к Древу. Как обычные Корни ведут живую душу, так и святыни…

— Верно, — слабо улыбнулась Ситинхэ. — Они нужны, чтобы этот путь открыть. Я уже много лет изучаю вопрос, как это сделать.

— От Эрес-Гронда не сохранилось даже нити…

— Если будут другие, то, думаю, решение найдётся. Для того я стала Великой жрицей, и ещё, чтобы в Нэти никто раньше времени не узнал об утрате. Виспери чувствуют дрожь пространств и слышат плач звёзд. Я велела жрицам молчать.

— Вы вдвойне бьёте по себе! — вырвалось у Фео, и сгоряча он чуть не добавил: «Лу Тенгру это не переживёт».

— Да. Однако надеюсь, что мой план всё же сработает и четырех артефактов окажется достаточно.

— Сделаю всё, что в моих силах.

Фео слегка смутился, когда встал и понял, что на теле лишь льняные штаны, а рубашку на ночь так и не надел и говорил с принцессой, сверкая обнажённым торсом. Что ж, неприятно. Ситинхэ же протянула талисман.

— Возьми его. Взвесь.

Фео ожидал, что ладонь потяжелеет, но в неё будто облачко легло. Даже твёрдости минерала не ощутил.

— Это странно. Нечто неземное, как будто сотканное из плотных нитей света… вы мне доверили очень большой секрет, и я не чувствую, что достоин его.

Понимание её поступка укрепилось в мыслях. Жертва. Кто-то готов умереть, а другой — обречь себя на неволю. Мягко светилась каменная луна — одинокая, как и жрица, её несущая.

— Я принимаю тебя как равного себе, хотя ты в сотню раз меня моложе и не видел, как перековывался мир. Как уходит беспечность, сменяясь горькой истиной: Живущие на Земле тоже воюют со Скверной. У тебя есть шанс закончить эту войну и заглянуть за пределы темноты, укрывшей изначальную землю. Вы должны вернуть Секиру и общими усилиями открыть врата в Аберон.

— Я просто хочу уточнить, — Фео говорил медленно, чтобы невероятная весть не утопила его разум, — вы думаете, что мы сможем попросить сделать нас Аватарами?

И сжал край одеяла, чтобы перенаправить напряжение.