Казнь Мира. Книга третья (СИ)

— Тебе Сагарис оставил дело, так что…

— Нет, — из пальцев Ару полетели искры, — в этот раз я не дам Аватару всё испортить! Буду надзирать лично. Если он засомневается, промедлит хоть одну секунду перед Живущими — убью.

Она ожидала, что Кнун оспорит её слова, но он, окутанный паром, мокрый, по-прежнему был тих, словно подменили решительного сумрачного гения кем-то, кого Ару не узнавала.

— Это твоя вина, — сказала она.

Туман рассеялся. Со звоном капли разбивались о брусчатку и ступени разорённого храма. Глаза Кнуна не сияли красным, но взгляд его пугал. Тёмный, глубокий, как бездны первозданной Тьмы. Ару вновь показалось, что её тело и разум распадаются, но мучает теперь не свет, а мгла. На миг за ней мелькнуло нечто чужеродное и нелепое. Страх сменился любопытством, и Ару приблизилась.

— Да. Я провалил всё, что мне доверили. Возможно, когда ты вернешься, меня уже не будет.

— Это почему? Ты нужен Сагарису.

— Вот именно — нужен. Пока занимаюсь Семилепестковым перстнем. Но я близок к финалу — он уже обретает осязаемую форму.

— Ты один командуешь тенями! Эта сила — твоя!

— Ошибаешься. Закончив то, что могу сделать, я умру. Я подвёл своего царя.

Ару не понимала, почему перечит. Кнуна она терпеть не могла — он занимал её место возле Сагариса, был слаб в бою и не заслуживал своего ума. Но что-то изменилось, неощутимо и одновременно резко. Ару за теменью вселенной увидела, что отличает среднего брата от старшего.

— Сагарис передумает, демонов осталось мало…

Кнун телепортировался так, что пространство дрожало с полминуты, а тёмный силуэт, вырезанный на ступенях, никак не растворялся.

«Если бы ты спросил меня, кто более достоин быть твоим советником, Кнун или…» — вспомнилось Ару.

«А я не спрашиваю, — усмехнулся Сагарис. — И что ты взяла за меру достоинства?»

«То, что Кнун — жалок. Полезен, не думай, что я принижаю его, но всё время битвы он в твоей тени и может только унести тебя, а я способна на большее. Я не глупее…»

«Если бы не он, я бы погиб при штурме Домэна. Кнун первым поддержал меня, когда я предложил уничтожить патрициат, и шёл за мной до конца. Он прикрывает мою спину, тогда как тебя я раз за разом вытаскиваю. Из-за твоего буйства — одни неудачи, и по тупости своей ты считаешь, что затмишь Адзуну, дай тебе шанс. Кнун скромен, он работает ради нашей общей славы, ты же ищешь её только для себя. Теперь проваливай, чтобы я больше тебя не видел!»

Ару смотрела в глубины белого неба.

«Кнун любит брата. Даже у демона тлеют остатки чувств. Это не помутнение. Значит, и во мне теплится жизнь… или же я как Сагарис. Мёртвая и снаружи, и внутри».

Влага на коже застыла, и на мгновение Ару захотелось ощутить, как колются и обжигают ледяные иголки.

Сагарис оставил Аватара одного, и последнего оказалось легко найти — он огибал Нэти с запада, по рубежам Силиндэ, и тени тянулись за ним почти незримой для Живущего процессией. Уже тысяча километров была позади. У владений заклинателей погоды остановилась пробуждённая оборотнями зима, и Ару сначала удивилась, увидев зелень, которую только-только золотила ранняя осень. Пристанищем Эллариссэ выбрал старую крепость, обрушившуюся из-за давнего землетрясения. Плющ расползался по крошащемуся камню и давил его. Ящерица забилась в щель, ощутив приближение смерти.

Чудовищную худобу не прятал и чёрный балахон. Аватар повернулся к Ару, но посмотрел почти без интереса. Видом Эллариссэ не мог напугать. Встреть его кто здесь, в паутине давно заросших троп — принял бы за сбежавшего узника, которого двадцать лет держали лишь на хлебе и воде. Впрочем, Аватару пришлось хуже, ему бы ещё и польстили.

— Ты — урод, — процедила Ару, и травы вокруг неё истлели.

— Да.

Неосознанно она ожидала молчания и скорби, запертой внутри изъеденного червями сердца, но Эллариссэ ответил резко, не страшась себя ранить словом. Серой массой в его взгляде плескалась тоска, смешанная со злостью. Нет, он не тщедушный Кнун, всю жизнь стоявший за братом. Ару будто вернулась на многие годы назад и узнала того Аватара. Теперь его накрыл мрак, но и за его пеленой просматривался некогда сияющий лик, припорошенный пеплом и алой крошкой струпьев. Жуткий, но Ару не отступала, хотя в момент ощутила близость роковой черты.

— Я сожгу тебя, сверну шею, если ты ещё раз отступишь.

Эллариссэ отхлебнул зелье из походной фляги и скривился.

— Если это всё, что можешь сказать, то уходи, оставь меня одного.

— Нет. Присмотрю за тобой.