Казнь Мира. Книга третья (СИ)

Яркая вспышка, и вот уже Ару корчилась на земле. Луч обжег предплечье и пробил крыло. Запах горелой плоти напомнил о тошноте.

— Я тебя предупредил в прошлый раз. Хочешь идти со мной — веди себя спокойнее.

Эллариссэ медленно приблизился. Сосновые иглы и прочий сор кололи стопы, но боль ощущалась слабой и даже приятной. Скверна не стелилась под ноги, а расползлась по стволам и, оставив на них печать гниения, наблюдала.

Капля зелья — и рана на предплечье затянулась. Крыло Эллариссэ не трогал — всё же эссенция была нужна самому. Ару царапала когтями землю, задыхаясь от ярости и бурой пены, что падала с её губ.

— Гнильё, — язвительно произнёс Эллариссэ.

В ответ — рычание.

Бросив подбитого зверя, Эллариссэ телепортировался вглубь леса, а следом потянулись тени, накинув сеть сумрака на осеннее утро, на плечи — покрывало. Заботливая нечисть. Эллариссэ, наблюдая за её кружением, невольно подумал — ведь и Адзуна особым образом со Скверной общался. Сейчас её направляет Кнун, но скоро он передаст Семилепестковый перстень…

Эллариссэ помотал головой. Нет, никогда он не уподобится Оссэ, который ради власти проливал кровь. Власть уже есть у Аватара, его дело благое.

Сжав кулаки, он смотрел на желтеющий папоротник. Сюда тоже пришла смерть.

Возвращаться или дожидаться Ару Эллариссэ не стал — прыгнул к берегу холодного моря. Зелень леса сменилась серостью беспокойных вод, нос теперь щипала соль.

Робкий солнечный луч пробился через фронт свинцовых туч. Тени не подступали, но шипели, пока Эллариссэ грелся. А волны подкатывали к его стопам, но не решались коснуться.

Новое пристанище Эллариссэ отыскал среди скал, где отдыхал до заката. Прыжок через море пугал — не было уверенности в собственных силах и, что самое страшное, в нервах. Тени злили, и Эллариссэ велел им расползтись по щелям, чтобы не ощущать их потустороннего присутствия, но всё равно кто-то был рядом и буравил пустым взглядом.

Даже спустя несколько часов Ару не явилась. Должно быть, страх перевесил надменность, и Эллариссэ облегчённо вздохнул. Терпеть демонессу не было смысла. Пусть она хоть сгниёт.

Северное море — беспокойное, своенравное, совсем не похожее на Драгоценное, что омывало Янтарный остров. Далёкая, брошенная обитель… однажды Аватар вернётся туда. Где-то там, среди кипарисов и самшитов, в тени и тишине похоронена Лилана, даже если тело её увезли в императорскую усыпальницу, заточив в белый мрамор саркофага. Следы покрыл вьюн, такой простой и одновременно прекрасный. Цветы его Лилана очень любила, а те в тепле и под южным солнцем вырастали большими. Нет, она не покинула остров…

Рваные и болезненные мысли мешали успокоиться. На другом берегу земля уснёт под белым саваном, а оборотни уйдут, не в силах разбить проклятие. Никто не будет в силах… как только вырвется на свободу первозданный хаос. Вслед за Эрес-Грондом Секира будет полностью уничтожена, и только ветер споёт о бесконечной кровавой вражде.

Как только взошла луна, Эллариссэ прыгнул и рухнул на ягель, что ковром тянулся от границы вод. Бессилие лишило чувств. Наткнись кто на Аватара, мог бы легко прибить и даже не узнать, кого прибил. Ни холод, ни вой теней не подняли Эллариссэ, пока он сам не ощутил, что сумеет подняться.

Тундра встретила его серостью и туманом, а ведь и северные равнины порой красивы: в пёстром платке из ягод морошки и брусники, в кружеве мелких белых цветов. Озера прозрачны, как хрусталь, а ветер звенит колокольчиками на юбке Афелиэ. Серость же погубить не жалко, хотя печаль жалила Эллариссэ в сердце.

Он отыскал чум верховного шамана, но не спешил телепортироваться. Дым не поднимался над оленьими шкурами, а вход не был прикрыт. Где теперь Индига, не узнать, разве что бескрайние просторы обыскивать. Эллариссэ закрыл глаза. Попытался ощутить, где Секира Бурного Моря, но быстро бросил: в груди закололо так, будто в неё летели искры. Необратимо отчуждение света Неру.

«Я должен остаться Аватаром. Не могу умереть, не могу жить… что такое?» Дни, когда всё было просто, пронеслись мимо, и не вернуть. Будущее смотрело на Эллариссэ чёрными провалами вместо глаз: одна фигура, мужская — двумя, вторая, женская — одним. За спинами мужчины и женщины толпились многие, тоже пустоглазые и уже разложившиеся. Мёртвая орда.

«Я просто болен… их нет здесь, мне мерещится. Нужно найти Индигу. Если Живущие хотят воевать со мной — так тому и быть».

Он увидит безликую орду сам.

* * *

Тени разделились и расползлись по всему Нанрогу. Проносились мимо чумов и заглядывали в каждый. Гасили очаги, чтобы оборотни привыкали к холоду, пугали зверьё. Там, где побывала мгла, угасала жизнь, ягель засыхал, а озера становились мутными. Рыба у поверхности жадно хватала воздух, но не могла надышаться.

Так немного зла нужно, чтобы осквернить землю, ещё меньше — чтобы отравить душу.