Казнь Мира. Книга третья (СИ)

Эллариссэ сдвинул снег, и лавина хлынула в другую сторону, оставив этот склон в покое. Затем связал кокон магикорскими путами, и, потихоньку смещая пространство, стал переносить в пещеру. Драголин могла кинуться на него, но присмирела. Может, уснула или погибла. Так или иначе, Эллариссэ нужно было её достать, и теневым копьём он уколол крыло. То треснуло. Силу Аватара не выдержало. Потихоньку придётся раздробить сначала одно, затем второе. Больше Драголин не полетит.

Мелькнула мысль заговорить с ней, но Эллариссэ покачал головой. Не согласится. Слишком хорошо он помнил ярость в её глазах, её смертельный бросок. Всё из-за Гилтиана. Даже странно думать об их отношениях, невесть как возникших. Драголин, такая утонченная, роскошная и… племянник, которого Эллариссэ плохо помнил.

Крылья продолжали осыпаться. Чуть в сердце зарождалась жалость, Эллариссэ гнал её. Драголин выбрала судьбу. Он пожалел её один раз, а она продолжает испытывать его терпение, прямо как Гилтиан. Племянник сгинул, и она отправится следом, а за ними и принц Нэйджу. Все предатели, все отвернулись.

Уже оголился остов, как вдруг Эллариссэ увидел свет и отшатнулся в ужасе, ожидая боли. Сияла душа Драголин и ещё одна в её животе.

«Вот как, значит…» — Эллариссэ не знал, чему удивлён больше: зарождению жизни в утробе госпожи или тому, что ещё может различать свет Неру. И то, и другое казалось странным. И то, и другое заставило Эллариссэ дрогнуть.

— Драголин, — громко произнёс он, — я отпущу тебя и твоего принца, если ты поклянешься больше не посягать на мою жизнь и власть. Я твой Аватар, перед которым склонились и ты, и император Ливнера две тысячи лет назад. Вспомни об этом.

На поверхности крыльев проступили драконьи иероглифы. С трудом Эллариссэ прочёл: «Это тебе стоит вспомнить, кто ты такой».

Один резкий удар — и крыло, звеня, осыпалось.

— Однокрылая, одноглазая! Ещё смеешь так говорить со мной!

Он замахнулся для нового удара, теперь смертельного. А Драголин, укрытая лишь одним крылом, и не защищалась. Её лицо посинело, повязка сползла, обнажив черную рану.

— Последний раз предлагаю: отступи! Спаси себя и своего ребёнка! Мне от тебя нужен только меч!

Драголин тяжело дышала. Второе её крыло опало, больше не прятало изувеченное тело, опутанное изумрудными лентами. Вот он — апофеоз борьбы некогда великой воительницы, а теперь старой, размякшей от любви женщины. Она сжимала меч, всё ещё воображая себя кем-то.

— Знатно тебя побило, — продолжил Эллариссэ, — но ты сможешь исцелиться и жить дальше в своей стране с принцем и ребёнком.

Едва слышно она ответила:

— Ты пробудил вечную зиму, наслал бурю на оборотней. Ты погубишь их, как и людей, а потом кто остановит тебя, если возьмешься за остальных?

— Не возьмусь! — сквозь зубы процедил Эллариссэ.

Крыло распалось лентами, и, покачиваясь, Драголин поднялась. Эллариссэ выставил вперёд копьё, но она не думала нападать, лишь глядела пристально.

— Ты хочешь помочь Ие? — спросила она.

— Да. Я верну её душу в Мировое Древо.

— Этим ты не зажжешь корону Аватара.

В этот момент над госпожой поднялась тень, и в смутных очертаниях Эллариссэ узнал Ию. Тогда его сердце сжалось.

Драголин сдавили путы, но она даже не шелохнулась, не вскликнула, пока её душили. Обмякла, как кукла.

Стало жарко. Мгновенно сообразив, в чём дело, Эллариссэ швырнул Драголин в стену и взлетел. Пещерные камни плавились, ядовитые испарения душили. Через боль Эллариссэ кинулся к мечу, чтобы с ним телепортироваться. Госпожа без сознания, не навредит.

Он ошибся.

Драголин хватила его за запястье и вывернула так, что перед глазами проплыла красная пелена. Эллариссэ закричал. Он отбросил копьё и второй рукой хотел убить Драголин. Руна на ладони уже горела, но Драголин ударила его по запястью, и луч обжёг камень. Через секунду Эллариссэ упал от удара в живот. Ещё миг — и над Аватаром был занесён чёрный клинок.

— Гронд Силин!

Драголин замерла. Как и в прошлый раз, уже ничто не могло её защитить. Можно убить копьём, а можно кости переломать. Можно землю под ней разверзнуть и похоронить в горе. Но чем больше Эллариссэ рассуждал, тем быстрее гасла его злость. Он не сумел позабыть зародившийся в Драголин свет. То, чего он не увидел в Лилане, чего не дал ей. Всё для других и ничего для себя. Глаза вдруг защипало. Эллариссэ надеялся, что от боли, но выпив зелья понял, что нет.

«Мне жаль Драголин. Она всю жизнь воюет, как я, но у неё и супруга нет», — сказал он когда-то Руми. Вокруг осыпалась золотая листва — в Нэти пришла осень. Эллариссэ не любил холод, но в короткие недели листопада покидал янтарный остров, чтобы насладиться чудом Афелиэ и Левантэ.

«Не в войне дело. Её больно ранил мужчина давным-давно, теперь она с ними не связывает сердце», — вздохнула Руми.

«Это глупо, мне кажется. Она, зная какого высокого рода, хоронит своё наследие».

«Если нет любви, то наследие не в радость».

А листья сыпались бесконечным дождём, устилая ковром парковые дорожки, каменные скамейки и водную гладь фонтанов. Тихо было в тенистом саду и дышалось легко. Где оно всё? Где?