Казна Кальвадоса (СИ)

         Хуанита жила в фешенебельном районе недалеко от Конгресс-Холла. Здесь было почище, хотя, как и везде в Асунсьоне, фасады зданий требовали серьёзной реставрации. Двухэтажный с мансардой особняк располагался среди парка, окружённого высокой решёткой. К жёлтому с белыми балконами дому вела посыпанная морским голышом дорожка.  Там и сям виднелись клумбы  с розами, тюльпанами, ирисами. В искусственно созданных  болотцах  цвели орхидеи. Два прирученных аллигатора с ошейниками позёвывали у бассейна. Голова кружилась от вязкого запаха тропических цветов, он подавлял аромат европейской растительности, которую хозяйка пыталась насильственно привить в несвойственной ей почве. Заросли жасмина образовывали живую изгородь, делившую парк на участки. Два белых флигеля или хозяйственные постройки размещались впереди и по сторонам главного входа, где сейчас стоял серебристый кадиллак.

- Чтоб я так жил! – не удержавшись, воскликнул Володя, потрясённый открывшимся ему великолепием.

         Таксист посигналил. Из будки  у ворот вышел охранник.  Внимательно осмотрев сидевших в авто, он справился о цели визита, позвонил в дом, получил добро и лишь потом, нажав на кнопку, открыл ворота. Степанов заметил над воротами две видеокамеры, а вдоль всей ограды - провода  с сенсорными датчиками. Система охраны особняка заслуживала уважения.

         Такси покатило по алее. Из дома по лестнице навстречу машине спустилась молодая полная женщина в светлых широких брюках, голубой распашонке и шляпке-корзинке. Тяжёлые золотые украшения сверкали на её запястьях и шее. Женщину сопровождал упитанный мальчик  в матроске и  лоснящийся ротвейлер. Машина остановилась. Хуанита кинулась к отцу и бурно со слезами обняла его. Кальвадос не остался столбом. Дав волю чувствам, он похлопал дочь по спине. Никто не ожидал от него чрезмерной эмоциональности. Степанову всё же показалось, что глаза Кальвадоса увлажнились. Когда после продолжительной разлуки достойный отец обретает любящую дочь, свидетели сцены чувствуют себя лишними. Так некоторое время и происходило. Потом очередь приласкаться досталась внуку. Кальвадос  с усилием поднял его на руки. Одна собака не узнавала бывшего хозяина. Ротвейлер щетинился и злобно рычал. Вышедший из дома слуга скоро увёл сопротивлявшегося пса.

         Солидного раскланявшегося с Витей мальчика в матроске звали Педро.  На языке мимики и жестов он тут же нашёл общий тон и увёл Витю к бассейну показывать крокодилов.

         Хозяйка предложила путешественникам отдохнуть после дороги. Каждый получил изолированную комнату в большом доме, а Степанов целые апартаменты. В первой комнате у него стоял широченный дубовый стол зелёного сукна с зелёной же лампой, для работы,  и мягкая кожаная мебель для дневного отдыха, во второй – крепкая красного дерева двуспальная кровать, махагоновый шкаф, телевизор и торшер. В ванной к удобствам добавлялось джакузи.

         Приняв душ, приведя себя в порядок, путешественники спустились в столовую. Здесь ждали пирог с индейкой, омары, мясо тапира,  парагвайские вина. Педро и Витя начали с десерта, набросившись на фруктовый торт.

          Разговор вертелся вокруг Кальвадоса. Хуанита интересовалась, как он был найден, где жил в России, какие обстоятельства сопутствовали его доставке в Парагвай. Она не уставала восхищаться мужеством русских туристов, спасшихся из водопада. Что же касается того, кто мог преследовать отца, об этом Хуанита не имела ни малейшего представления. Он всегда жил тихой размеренной жизнью потомственного плантатора. Сначала занимался какао, позже - кофе и чаем,  года два назад купил марганцевые рудники на севере страны. Что отец мог делать в Европе? Это было вне понимания Хуаниты. Она знала, что у отца есть родной брат, но она его не помнила. Хуанита была совсем маленькая, когда тот уехал из страны. Брат Кальвадоса жил где-то в Европе, вроде бы тоже занимался бизнесом,  в производстве или на рынке ценных бумаг. Отец никогда не говорил, что собирается к нему. Отношения между братьями нельзя было назвать тёплыми. Хуанита не знала, чтобы они созванивались или переписывались, кроме поздравительных открыток, которые они получали к Рождеству. Однажды в Европе случился какой-то экономический скандал не без участия дяди.  Отец показал Хуаните газету, где на первой странице была фотографии дяди. «Как он похож на меня!» - воскликнул тогда отец. Действительно, сходство оказывалось разительным.

         Рассказывая всё это, Хуанита поглядывала на Кальвадоса. Отец не проявлял интереса к разговору, вместе с детьми предпочтя всей еде торт.

         Завтра Хуанита покажет газету с фотографией дяди, если он заинтересовал Степанова, а пока, после ужина, предлагает выйти на террасу, посидеть в шезлонгах, полюбоваться закатом. Закаты в Асунсьоне неописуемые. В гостиной дома висят картины местных художников, живописующих закаты. Разделяя вкусы дочери, их собирал отец.