Казна Кальвадоса (СИ)

         С верхушки дерева хорошо просматривался лагерь. Лунный свет открывал палатки, тлеющие костры. Стояла глухая ночь. Тишина редко нарушалась пронзительными криками птиц и животных. Со стороны лагеря не доносилось не звука. Люди спали.  Приближалась новая трагедия.

         Тень вышла из палатки. Скользнул луч фонарика. Имма хорошо видела фигуру человека, пробиравшегося от палатки к палатке. В свете луны в руке его блеснул штык-ножь. Человек заходил в палатку. Вскоре оттуда доносился всхлип, иногда стон. Человек, Имма узнала его, это был штурмбанфюрер Герр, успел обойти все палатки. Никто не оказал ему сопротивления. После вечерней попойки люди спали, как убитые. Герр хладнокровно перерезал горло, колол в сердце. Он желал один обладать тайной места, где лежат сокровища.

         Зло не может оставаться безнаказанным. К Герру спешило возмездие.  Оно пришло, но, пожалуй, слишком поздно. Человек прошедший мимо Иммы, оказался молодым генералом, некогда покинувшим отряд, риттером  фон Шобертом. Он набросился, на штурмбанфюрера, когда тот вышел из последней палатки. Схватка была ужасной. Успех склонялся  то к одному, то к другому сопернику. Генерал победил, заколов штурмбанфюрера его же штык-ножом.

         Генерал заглядывал в палатки, пытаясь отыскать живых. Мертвы оказались все. Над трупом хозяина  надрывно выла овчарка. Генерал не уходил, он остался в лагере до утра. Утром он лазал по планшетам в поисках письменных принадлежностей.  Карту местности штурмбанфюрер успел сжечь. Не оказалось в палатках и ни одного листа бумаги.

         Генерал разыскал перо, заправленное чернилами. На запястье он зарисовал окрестности, отметив крестами котлованы, где лежало золото.

         Генерал пошёл через джунгли назад. Каждый день он наносил на кожу новые метки, зарисовывая маршрут. Имма хорошо это знала, потому что осторожно пробиралась следом. Она не показывалась генералу, неуверенная в его намерениях. Золото слишком многих сводит с ума, тем более в  немыслимых размерах. Недоверие Иммы вызывало прежде всего то, что перед уходом генерал не только похоронил убитых , но и постарался всячески уничтожить следы лагеря. Палатки сжёг огнемётом, засыпал землёй признаки присутствия человека.

         Прежде чем пойти за генералом, Имма спустившись с дерева, крадучись вышла на место лагеря. В воздухе витал запах пепелища. Ветер перекатывал клочки сожженного брезента и мундиров. Имма искала пистолет. Свой она оставила вместе с портупеей, когда бежала из палатки. Пистолет придал бы уверенности в долгом пути через кишащую опасным зверьём сельву.

         Обострённый слух Иммы донёс до неё стон. Камни, которыми генерал забросал яму с трупами, чуть шевелились. Имма без промедления бросилась разрывать братскую могилу. Сверху лежала медсестра, помощница Иммы, русская, перешедшая на службу в вермахт. Сердце девушки ещё билось, она дышала. Медсестру ранили в грудь. Она попала под пули расстрельной команды, ночью вырезанной штурмбанфюрером. Генерал счёл девушку мертвой и бросил в общую яму.

         Имма взвалила раненую на плечи, потащила вниз к ручью. Там она промыла раны, влила в губы девушки воды. Следовало бы извлечь пулю, но инструментов теперь не сыскать. Имма запустила в рану пальцы, нащупала и достала пулю. Она снова промыла рану, перевязала лентами из разорванного кителя.

         Оставив девушку у ручья, Имма возвратилась в лагерь. Она разыскала кучу оружия, пистолеты, автоматы, пехотный пулемёт. Имма взяла пару вальтеров и обоймы к ним.

         Иммы нашла уцелевший кусок брезента с грубо прорванной   штык-ножом дырой. Её мог сделать некто, выбравшийся при расстреле или во время резни. Золото доставляли двести офицеров. Некоторые из  них умерли от пищевых отравлений, укусов змей и ядовитых насекомых, осложнённых нагноениями ран. Кто-то бросив отряд бежал вблизи Асунсьона. После известия о поражении в войне дисциплина значительно упала. По медицинскому журналу Иммы к месту, где прятали сокровища, прибыло сто шестьдесят четыре человека. Расстрельная команда штурмбанфюрера включала около двадцати. При таком большом количестве людей неминуемо кто-то должен был уцелеть. Не всех застали врасплох,  не все безропотно ждали своей участи. Когда штурмбанфюрер  перерезал горла, кто-то мог услышать стон, сдавленный крик, и вместо того чтобы оказать сопротивление, спастись бегством. Кто спасся, сколько человек, определить Имма не могла.

         Имма вернулась к ручью. Медсестра билась в агонии, скоро она затихла. Имме пришлось закрыть ей глаза и отнести в ту могилу, откуда полтора часа назад извлекла.

         Новой напастью стало появление овчарки, той, что давали на пробу пищу. Имма отгоняла собаку камнями, стрелять она не решалась, чтобы не выдать своего присутствия генералу, ещё не ушедшему далеко. Собака, последовав за Иммой, рано или поздно выдала бы  её лаем. Наконец Имма избавилась от собаки.