Казус. Индивидуальное и уникальное в истории. Антология

Учинилось нам, Великому Государю, ведомо, что сын твой попущением Божиим, а своим безумством об[ъ]явился во Гданске, а тебе, отцу своему, лютую печаль учинил. И тоя ради печали, приключившейся тебе от самого сатаны и, мню, что и от всех сил бесовских, изшедшу сему злому вихру и смятоша воздух аерны [й] (Л. 92) и разлучиша и отторгнута напрасно сего добраго агньца яростным и смрадным своим дуновением от тебе, отца и пастыря своего. Да и ты к нам, Великому Государю, в отписк[е] своей о том писал же, что писал к тебе ис Царевичева Дмитреева города дияк Дружина Протопопов и прислал Богуслава Радивила, посланника ево, роспрос, а в том роспросе об[ъ]явлено про приезд сына твоего во Гданеск. И мы, Великий Государь, и сами по тебе,

(Л. 93) верном своем рабе, поскорбели, приключившейся ради на тя сея горкия болезни и злаго оружия, прошедшаго душу и тело твое. Ей, велика скорбь и туга воистинно! Си узнец жалостно раздробляетца и колесница плачевно сламляетца.

Еще же скорбим и о сожителнице твоей, яко же и о пустыножилице и единопребывателнице в дому твоем, и приемшую горкую пелынь тую во утробе своей, и зело оскорбляемся двойнаго и неутешнаго ея плача: перваго ея плача неимущее тебе Богом данного и истинна супруга своего пред очима своима всегда, второго плача ея — о восхощении и разлучении от лютаго и яросного зверя драгаго и единоутробного птенца своего,

(Л. 94} напрасно отторгнутаго от утробы ее. О злое сие насилие от темнаго зверя попущением Божием, а ваших грех ради! Воистинно зело велик и неутешим плач кроме Божия надеяния обоим вам, супругу с супружницею, лишившася таковаго наследника иединоутробнаго от недр своих, еще же утешителя и водителя старости,

(Л. 95} и угодителя честной вашей седине, и по отшествии вашем в вечная благая памятотворителя добраго. Что же, по сетовании, творим ти воспрянути от печали, что от сына, и возложити печаль на волю Божию. А нежели в печаль впадати или воскочити яко еленю на источники водныя, тако и тебе, отставя печаль и вборзе управитися умныма очима на запаведи Божии и со всяким благодарением уповати яко же и Василий Великий, еже благо есть на Господа уповати, нежели на се помышляти. Предложим же и реченное от диякона со Святей литургии: «станем добре, станем добре, станем право и разумно, горе ум свой возводяше, сии речи свято, чисто и благоразумно и безо всякого сомнителства житейска быстро <ясно вспре>624 очима зрети, и благодати, надежди свыше ожидати», — поучает. Пригласим ж и Василия Великаго — ясносиятелнаго и огнезрачна столпа — его ж главе досязающи небеси, что ж огнезрачный Василий, како повелевает о всем благодарити Бога, а не в печали до конца пребывали?

(Л 96} «Благодарим ли, привязуем, бием, на колеси протязуем, очию лишаем, благодарим ли, томим <ибием>, бесчестными ранами бием от ненавидящего, померзаем от мраза, гладом удручаем, на древе привязуем, чад напрасно лишаем или и жены самыя лишився, истоплением напрасно погублъ гобзование во искусителя в мори, или в разбойники по случаю впад, язвы имея,

(Л. 97} оболгаем, недоумеем в юзилищи пребывая? Ей, благодарим, а не невоздаянием воздаем! Иначе благочестие уповаем и плакати <повелевает> по естеству, а не через естество безмерное повелевает, ни же убо женам, ни же мужем повелевая любоплакателное и многослезное, поелико дряхлу быти печалных, и мало некако прослезити

(Л. 98} <некако прослезити> и се безмолвнее, а не возмутителне, нерыдателне, ниже разтерзавающи ризу или перстию посыповатися».

(Л. 99} Призовем же и Иева праведнаго понесшага нашедшия и лютотерзаемые скорби, что ж тогда Пев рек, чим ползовался, точию непрестанно во устех своих имел: «Буди имя Господне благословенно от ныне и до века!» и, наконец, какая благая восприял! И тому мы,

Великий Государь, вельми подивляємся, что вихра бесовска в мале нашедшага на тя, убоялся,