Кейджера Гора

— Как и она, — сказал он, — Вы обе красотки-варварки.

— Кто она такая? — спросила я, уже слегка успокоившись.

— Ты не знаешь её, — отмахнулся он, наконец-то убирая свои руки от меня. — По характеру, конечно, Ты очень отличаешься от неё. Она царственней, выше, благородней, величественней и прекрасней тебя. А таких девок как Ты, на любом рынке хоть пруд пруди. Я думаю, что она даже ещё красивее тебя, хотя сходство действительно поразительное. Но в интеллекте, великолепие и решительности, конечно же, нет никакого сравнения.

— В таком случае, быть может, это она должна была бы быть Татрикс Корцируса, а не я, — раздражённо предположила я.

— Возможно, — улыбнуться Лигуриус.

Я отвернула лицо от него, и спросила, предполагая какой ответ меня ждёт:

— Кто Я? Татрикс Корцируса, или уже нет?

— Да, — совершенно неожиданно для меня ответил он.

— Вы знаете, что я с Земли, — сказал я. — Как получилось, что я был доставлена сюда, чтобы стать Татрикс?

— Мы хотели выйти за пределы города, — объяснил он, — нужно было найти кого-то со стороны, свободного от всех уз и группировок, кто мог бы управлять нами с мудростью и объективностью.

— Понятно, — протянула я. — Значит я — действительно Татрикс Корцируса.

— Конечно, — кивнул он.

— Тогда почему это, Вы со мной обращались с такой грубостью, и даже теперь, я стою босой в Вашем присутствии? — конечно, я это спросила не для того, чтобы вернуть мои сандалии. Вопрос был в принципе. Да и про обувь я не знала, разрешит ли он её. В конце концов, именно он и приказал мне разуться.

— Ты полезна, — объяснил он, — и у Тебя есть своё предназначение. Однако, Ты и не обязательна. И для Тебя было бы хорошо, вспоминать об этом. Это могло бы поощрить Тебя к более тесному сотрудничеству.

— Я полагаю, что я должна радоваться, что Вы не приказали мне раздеться полностью и пасть перед Вами на колени, — горько усмехнулась я.

— Вы, конечно, — сказал он, — свободная женщина.

— И всё же мне кажется, что пусть и неявно, но Вы угрожали мне.

— Существуют подходящие взыскания и наказания и для свободной женщины, — предупредил он, — подходящий для её статуса и достоинства.

— Не сомневаюсь в этом, — с иронией в голосе согласилась я.

Он вдруг снова шагнул ко мне, и встал вплотную. Я отвернулась от него боясь снова встретиться с ним взглядом.

— И всё же, что-то мне подсказывает, что такие наказания, подходящие для свободных женщин, не будут подходящими для Тебя, — усмехнулся Лигуриус, нависая надо мной.

— И какие взыскания и наказания, по вашему, были бы подходящими для меня? — не выдержала я, но тут мои руки оказались в его захвате, и в который уже раз за сегодня, я почувствовала свою полную беспомощность.

— Те, которые были бы подходящими для рабынь, — ответил он.

Я напрягалась, но освободиться из его рук оказалось не легче, чем из наручников Дразуса.

— Ты столь отличаешься от неё, — прошептал он мне, я почувствовала его тяжёлое, горячее дыхание слева на моей шее. — Твои манеры, Твои реакции, то, как Ты держишься, то, как Ты двигаешься, как говоришь.

Я вновь почувствовала слабость и тепло внизу живота.

— Я чувствую, — продолжал он, — где должно находиться то, что поможет исполнить твоё самое глубинное предназначение. Я знаю то, в чём Ты нуждаешься и чего Ты хочешь, то без чего твоя жизнь никогда не сможет стать действительно прекрасной и полнокровной.

— И что же это? — спросила я с интересом.

— Ошейник, — ответил он всё также шепча мне в ухо.

— Нет! — в ужасе закричала я.

— Борись с этим, отрицай это, если сможешь, — засмеялся он. — Ты можешь посмеяться над этим. Но это правда.

— Нет, — снова закричала я.

— Посмотри на свою невероятную женственность, — кивнул он в сторону зеркала. — У тебя формы, мягкость, инстинкты, беспомощность рабыни.

— Нет! — продолжала отрицать я. — Я попытаюсь быть менее женственной, и таким образом больше женщиной!

— Слова для психиатрических больниц на Земле, — засмеялся он. — Ты на Горе. Тебе просто повезло, что тебя в первый же день не поработили, иначе твоя настоящая женственность, Твоя изумительная мягкость и вся глубина твоей чувственности, уже показали и проявили бы себя, более того, они бы требовались от Тебя, причём во всём их обилии, без компромиссов, и даже при помощи плети, Твоими владельцами.

Лигуриус зарылся своей правой рукой в моих волосах, при этом левой удерживая моё запястье. Затем он оттянул мою голову назад, пока я не застонала от боли, а моя спина не оказалась согнута назад в дугу.

— Всё же интересно, — сказал он, — насколько Вы отличаетесь друг от друга. И в тоже время, Вы кажетесь в разных нюансах настолько похожими.

Я ныла, беспомощно выгнутая его руками.

— А знаешь ли Ты, что такие женщины, как Ты рождены для цепей? — спросил Лигуриус.

— Нет, — простонала я. — Нет!

— Да! И твоя жизнь не будет полна, пока не почувствуешь их на себе.

Я беспомощно плакала, и при этом, мне не давала покоя одна мысль, почему он не тащит меня в кровать и не берёт меня?