Кель и Джил. Тайны древних

– Интересный подход, дорогая моя Джил. – Дружелюбно улыбнулся старец.

Друзья вместе вошли в антикварную лавку.

Звякнул колокольчик.

***

Внутри всё оказалось ещё хуже, чем снаружи.

На первый взгляд, всё здесь было расставлено очень аккуратно. Вдоль боковых стен, начиная от самого входа, до, примерно, середины лавки стояли столы, столики, комоды, шкафы, стулья и другие представители старинной мебели. На самих же стенах хозяин развесил разнообразные картины, изображающие в различных антуражах, зверей, природу, мифических существ и портреты людей, которых лекарь видел впервые в жизни: «По-видимому, картины для своей резиденции комиссар Исай приобретал именно здесь», – понял юноша. Кроме того, Кель заметил, по крайней мере, парочку, высоких, тяжёлых на вид, напольных часов: «Ого! Настоящая реликвия гномов! И как только они сюда попали? Стоят целое состояние, небось». Другую половину зала, меньшую, отделили от остальной части лавки стеклянными витринами, расставленными, если смотреть сверху, буквой «П». На полках внутри витрин, защищенных от шаловливых ручек покупателей толстым стеклом, стояли антикварные вещицы всех цветов, материалов и размеров: разукрашенная фарфоровая и глиняная посуда, позолоченные вазочки, бронзовые статуэтки, канделябры, светильники, шкатулки и многое, многое другое.

Это место выглядело, как настоящий храм старины. Все экспонаты и товары здесь расставили с таким вниманием и заботой, что можно было бы подумать, что лавкой владеет человек, который очень предан своему делу и безгранично в него влюблён. Если бы не одно но – пыль.

Толстый слой пыли покрывал буквально всё, чего касался взгляд. Рамы картин, стойки, стёкла, пол, мебель – новую и антикварную. Абсолютно всё.

В углах под потолком виднелась паутина.

Вдобавок ко всему остальному, внутри не горел ни один светильник. В помещении царил мрак. Канделябры, расставленные по всему залу, обросли воском в несколько слоёв. Новых свечек в них не было и, судя по всему, в ближайшее время не предвиделось. Только солнечные лучи, с трудом пробиваясь сквозь грязные стёкла, хоть немного освещали зал.

Войдя в лавку, Джил, первым делом, кинулась рассматривать витрину со старинными ножами и стилетами. Казалось, запылённость помещения её совсем не беспокоила. Монарх начал осматриваться вокруг. Он выглядел так, словно оказался здесь впервые, хотя сам недавно утверждал, что это не так. Кель же, из любопытства, заглянул за витрину. Оказалось, со стороны лавочника их оборудовали большими выдвижными ящиками, для удобного хранения всяких старинных вещиц.

Лекарь направился к единственному свободному от стекла месту буквы «П», где, судя по всему, в этот момент следовало находиться и саму антиквару. По пути он прошёл мимо стойки, располагавшейся между длинными частями витрин. Углубления на верхней части стойки, похоже, изначально служили вместилищем для каких-то фигурок или статуэток. Каких именно Кель не мог определить просто потому, что сами фигурки уже отсутствовали, но то, что они там стояли ещё совсем недавно, он понял по отсутствию в этих самых углублениях какой-либо пыли.

Дойдя до прилавка, лекарь заметил на нём маленький, круглый, железный звоночек. Позвонив три раза, Кель осмотрелся, ожидая какой-нибудь реакции на свои действия.

Целитель выжидательно смотрел на дверной проём, который находился прямо за стойкой.

Джил продолжала со скучающим видом осматривать антиквариат, медленно расхаживая между витринами широкими шагами.

Наконец, со второго этажа послышался громкий скрип кровати. За ним последовали глухие шаги.

Хлопнула дверь.

Теперь, под аккомпанемент треска перил, начала скрипеть невидимая лестница.

Нервы лекаря накалились. Проклятый скрип остался единственным звуком, который отражался от стен этого про́клятого дома.

Судя по тяжести шагов, и звукам, которые под их натиском издавала несчастная лестница, прямо сейчас на первый этаж спускалось громадное, неповоротливое чудовище.

Келю захотелось поскорее развернуться и уйти, о чём он уже собрался сообщить своим друзьям, как в проёме, наконец-то, показался виновник торжества.

Им оказался самый обыкновенный мужчина. Его лысую, в верхней части, голову украшал полумесяц длинных, волнистых, светло-каштановых волос, доходивших ему до самых лопаток, которые начинались на уровне его карих глаз. На узком, длинном носу сидели маленькие, круглые очки, в серебряной оправе.

Одет мужчина был в белую рубашку, поверх которой носил серый, плотный шерстяной жилет на пуговицах. Из-под бриджей, сделанных из того же материала, что и жилетка, виднелась пара белых гольф. На ногах мужчины лекарь заметил нечищеные кожаные ботинки, с блестящей, позолоченной пряжкой посередине.

Лицо мужчины выглядело хмурым. Из-под полуопущенных век на Келя смотрели уставшие, красные, как помидор, глаза, с полопавшимися сосудами. Общая скованность и вялость движений антиквара говорила о том, что в последнее время он очень мало двигался. Возможно, даже, слишком мало.