Келси Мёрфи и охота за Сердцем Дану

Друид выскочил наружу, освободив путь двенадцати малюткам, которые с трудом волокли к выходу кусок каменной плиты толщиной шесть дюймов. Они повернули его боком – иначе было не вытащить, – и Зефир подскочил, чтобы им помочь.

Без особого труда он прислонил плиту к стене. Келси зажгла на пальце огонёк и опустилась на колени перед камнем. Фианна столпилась вокруг. Найл смахнул полой плаща толстый слой пыли. Камень под ней почернел от старости, и Келси смогла разглядеть лишь набросок в самом центре.

Посередине были изображены нежные женские руки, держащие в ладонях солнечные лучи. Найл рядом с Келси уважительно охнул, как будто для него это что-то значило, но ничего не сказал. Он провёл пальцем по тыльной стороне одной из рук.

– Что это такое? – спросил Зефир.

Прежде чем Найл успел ответить, Крапинка прошептала:

– Неважно. Переверни его.

Брона, все ещё держа в руках лук со стрелой на тетиве, пинком перевернула камень. На обратной стороне был ряд пиктограмм.

Многие языки в человеческом мире построены на пиктограммах. От древнеегипетского и шумерского до современных мандаринского, японского и иврита. Келси никогда не изучала ни один из них, но, когда она смотрела на вертикальные ряды значков, её сознание автоматически переводило их – как в прошлый раз, когда она слышала фоморский язык. Она читала слова…

– Это древнефоморский, – проговорил Эзрас, подтвердив её догадку. – Он старше, чем даже Огам. Никто здесь не способен его прочесть.

– Кажется… я могу, – сказала Келси.

– Правда? – потрясённо спросил Найл.

– Та эрфин. Я наследница. Думаю, это заложено в генах.

Келси придвинулась ближе. Крепко сжимая в одной руке серебряную ветвь, пальцами другой она принялась водить по строчкам.

– Здесь написано: «Тара влэс Аллтар рэсск» – «Столько силы, что Аллтар раскололся».

Она перешла к следующему ряду.

– «Фолам кирован хапнар» – «Небытие заслонило солнце, луну и звёзды».

– Речь идёт о Бездне? – спросила Брона.

– Да, в этом есть смысл, – согласился Найл.

– «Четуэр дан» – Четыре для спустя…

Дальше Келси начала просто переводить:

– Солнца по-прежнему не было. Земля стала слишком холодной, чтобы по ней ходить. Горький воздух. Замёрзшие озера, реки и моря…

Со следующей строчки она снова перешла на фоморский, даже не заметив этого.

– «Ранхар дан. Голон. Дауоа. Игнис нан помар» – «День седьмой. Голод. Смерть. Наших элементалистов огня слишком мало, чтобы кого-то спасти».

Она начала читать дальше.

– Здесь говорится, что фоморы отправились в паломничество и получили помощь. Они принесли благословение от их великой Дуайан Вероса.

В самом низу Келси нашла слово, которое не смогла прочитать.

– Нечто вроде «Крои-на-Бандиа»?.. Я не знаю, что это означает.

– Потому что это на нашем древнем языке, – выдохнул Найл. – Это означает её сердце. А что такое Дуайан Вероса?

Келси встретилась с ним взглядом.

– Это значит «верховная бабушка».

– Дану! – воскликнул Зефир. – Это же Дану!

– Кто такая Дану? – спросила Келси.

Ответила Брона:

– Она – богиня-мать Туата Де Даннан. Что-то вроде королевы всех матерей.

Келси отложила это в тот отдел своего мозга, который всегда напоминал переполненную картотеку, где ящики не закрываются до конца…

Люди Лета происходили от Туата Де Дананн, за исключением фоморов, которые были более древним народом, существовавшим ещё до них. Фоморы считали, что их силы дарованы им Порядком и Хаосом, о чём Келси узнала во время каникул в Чавелл-Вудс. Две очень разные культуры… но в конечном счёте, каким бы богам ни поклонялись их предки, все они были летним народом.

Зефир с трудом сглотнул.

– Значит, тут говорится о том, что, когда Бездна полностью закрыла небо, Дану спасла Земли Лета, подарив им… что? – Он почесал в затылке.

– Крои-на-Бандиа, – торжественно пропела Малютка Крапинка. – Своё сердце.

Келси мысленно повторила это слово: «Креи-на-Банья». Оно звучало прекрасно.

– Дану подарила Летним Землям своё сердце. Без него Бездна снова поднимется до невероятных высот. Лето погрузится в бесконечную непроницаемую тьму, и все погибнут.

– Я знаю это сказку, – напористо сказал Эзрас. – Он потрепал Зефира по плечу. – Не мог бы ты ещё раз перевернуть камень?

Зефир поднял его, словно он ничего не весил, и осторожно положил обратно.

Уставившись на изображение сцепленных рук, Эзрас спросил:

– На что это похоже, Найл?

– На рисунок в Книге Сущего? Только я не могу вспомнить, в какой именно.

– Потому что он был в первой главе, которая погибла в пожаре. Это была притча под названием «Главный подарок матери». История о матери, которая дарит детям то, без чего они не смогут жить. Своё сердце – чтобы их сердца бились. Но там ничего не говорилось о том, что земля замёрзнет или что солнце больше не взойдёт. Это повесть о безграничной любви матери к своим детям и о том, что матерей нельзя воспринимать как нечто само собой разумеющееся.