Кембриджская история капитализма. Том 2. Распространение капитализма: 1848 — наши дни

Позднее, в XVIII веке, граф Мэнсфилд, занимавший в 1756–1788 годы должность лорда – главного судьи, осуществил юридическую реформу, главным образом в коммерческом праве, создав необходимые для этого судебные прецеденты. Продолжили законодательную реформу последователи Бентама. Обе реформы приблизили английское право к потребностям капитализма.

Задача данного параграфа – показать, как право приобрело вид, более соответствующий задачам капиталистического развития. При этом я сосредоточусь на четырех сферах, которые ученые признают важнейшими для экономического роста. Я рассмотрю, как эволюционировала концепция свободы контракта, как создавались земельные кадастры, патентное право и корпорации. Эти институты, соответственно, облегчали рыночные транзакции, гарантировали защиту права собственности, упрощали технологические нововведения и объединение капиталов для их вложения в предприятия[59].

Принцип свобод контрактов

Контракт – это правовая форма рыночной транзакции. Бартерные сделки с моментальным обменом можно осуществлять почти без всякого правового регулирования. Обезличенный обмен в гораздо большей мере, чем личный обмен, зависит от права. По мере усложнения транзакций, роль контрактного права возрастает. Кредитные операции, транзакции на поставку товаров или услуг в будущем, многоэтапные и реляционные транзакции[60], а также операции, в которых качество товара не наблюдаемо для покупателя до момента платежа, – все они требуют судебного механизма принудительного исполнения. Доля транзакций, требующих правового принуждения, по мере развития капитализма увеличивалась. Откликнулось ли контрактное право на этот вызов?

Римское право предусматривало судебную защиту для множества видов соглашений, в том числе для соглашения о купле-продаже, о найме рабочей силы, о поручении (агентского соглашения) и о партнерстве. Это одна из причин, по которой, по мнению ученых, римское право основывалось на индивидуалистических и либеральных ценностях (Gordley 1993). Однако оно не содержало общего понятия соглашения (в отличие от конкретных его видов), правовая сила которого вытекала бы из понятия о свободной воле. Французские и германские кодексы расширили сферу действия контрактов. Однако этот процесс шел достаточно плавно. Даже в гражданском кодексе Наполеона (1804) книга о «собственности» по-прежнему предшествовала книге о «приобретении собственности», где, в свою очередь, разделы о наследовании и дарении помещались перед разделом о контрактах. В германском гражданском уложении (1896) книга об «обязательствах» и разделы о контрактах уже помещались на первый план и шли перед книгой о «собственности».

Робе-Жозеф Потье в своем «Трактате об обязательствах» (1761) выдвинул теорию, согласно которой контракт основан на взаимном согласии сторон, а не на односторонне выданном обещании одного или обоих участников контракта. В этой теории чувствовалось влияние философии общественного договора и правового учения о естественном законе. Вслед за Потье авторы французского гражданского кодекса признали согласие сторон как главный принцип, дающий соглашению юридическую силу[61]. Одновременно с этим Французская революция освободила землю от правового контроля со стороны аристократии и церкви, превратив ее в объект купли-продажи и других соглашений. По вопросу о том, можно ли покупать и продавать землю, немецкие юристы продолжали спорить вплоть до конца столетия, когда появилось Германское гражданское уложение (John 1989).