Кембриджская школа. Теория и практика интеллектуальной истории

Ключевым для нас будет вопрос в стиле Покока: какие языки и устойчивые идиомы[598] задавали репертуар метафор и аргументов Гайдара в тот период? Мы предполагаем, что книга была написана сразу на двух языках: во-первых, на неомарксистском языке, предполагавшем жесткий экономический детерминизм, и, во-вторых, на языке перестроечной историографии, явно утверждавшей возможность свободы «выбора исторического пути». Детерминистская логика либеральной версии неомарксизма позволяла объяснить предшествующий ход истории вплоть до стихийной приватизации периода перестройки. Действия правительства реформаторов и собственную политическую платформу Гайдар описывал в терминах осознанного исторического выбора нового для России пути разделения частной собственности и государства. В дополнение мы попробуем ответить на вопрос в стиле Скиннера: что в риторическом плане делал Гайдар, когда летом 1994 года писал «Государство и эволюцию» [Гайдар 1995]? Наконец, третий вопрос будет специфическим для нашего кейса: что побудило политика, ищущего поддержки избирателей, к написанию трактата в жанре философии истории?

Самым значимым аргументом в пользу необходимости серьезного анализа интеллектуального наследия Гайдара является то, что он представлял редкий в России тип политика и реформатора, сочетавшего историческую эрудицию, четкое ви́дение по ключевым вопросам макроэкономической перспективы, экспертизу в области законодательства и оригинальную политическую философию. Вопреки рекламному тексту на обложке нового издания «Государства и эволюции» (2015), Гайдар не был профессиональным историком [Гайдар, Чубайс 2011: 5], хотя, по всей видимости, был одним из наиболее образованных руководителей в истории России. Представляется, что основной частью его интеллектуального наследия является не вклад в историографию, а оригинальная политическая философия. Книга «Государство и эволюция», в которой на 150 страницах излагается логика мировой и российской истории за два с половиной тысячелетия, не может быть отнесена к жанру научного исследования. По жанру и по силе концепции – это одно из наиболее серьезных отечественных высказываний второй половины ХХ века в жанре политической философии, в соответствии с отечественной традицией сделанное на языке философии истории[599]. Характерно, что в статье, написанной совместно Гайдаром и В. Мау через десять лет после публикации «Государства и эволюции», авторы полемически подчеркивают актуальность и ценность философии истории в наследии К. Маркса [Гайдар, Мау 2004]. Представляется, что историософская логика наиболее актуальна и в работах самого Гайдара. Если реформаторская повестка этого периода (1991–1994) была по преимуществу обусловлена уникальной ситуацией необходимости срочного перехода от плановой экономики позднего социализма, фактически разрушенной в ходе перестройки, к рыночной экономике, то политическая философия Гайдара остается современным и глубоким высказыванием о России, действие которого, возможно, еще не закончено.