Кенийские сафари

Еще пять ночей будут пировать мораны под раскидистым деревом. Когда запасы верблюжьего мяса иссякнут, они зарежут всех предназначенных для элмугета коров, затем овец и, наконец, коз. Им не надоест есть мясо. Ведь полвека они были моранами, а их пища — молоко и кровь. Потом они сделаются старейшинами, но тоже очень редко будут принимать из рук своих жен заменяющий здесь тарелку черепаховый панцирь с мясным блюдом. В обычные дни рендилле избегают резать скот. Элмугет — один из немногих счастливых случаев, когда скотовод может наесться мясом. Это старая традиция. Племя, разрешая моранам зарезать так много скота, как бы благодарит воинов за те долгие годы честной службы, которую они несли, отражая своими копьями натиск врага.

Потом, на шестой день, когда уже зарезан весь скот и съедено все мясо, мужчины опять собираются под деревом пиров. Туда к ним приходят ритуальные лидеры и поздравляют их: мораны делаются старейшинами. Целую ночь еще прыгают и веселятся мужчины. А на следующий день женщины разбирают шатры, вьючат их на транспортных верблюдов и вместе со своими будущими мужьями отправляются в глубь пустыни, в их родовые енканги. Тогда по всей земле рендилле начинается свадебная пора…

С караваном габбра через Дида Галгалу

Мне во что бы то ни стало хотелось проникнуть на земли габбра и боран. Поэтому я попросил всех своих марсабитских знакомых подыскать попутный караван, с которым можно было бы дойти до пограничных с Эфиопией бома — Сололо или Мояле. Перспектива пройти через пустыни с кочевниками казалась мне куда более привлекательной, чем надоевшие мытарства езды по бездорожью на машине.

Помог мне местный предприниматель Барава Леба, который отправлял на верблюдах в Сололо груз провианта для тамошних лавок. Лёба обещал, что полторы сотни километров, отделяющие Марсабит от эфиопской границы, караван преодолеет за пять дней. За два доллара в день он предложил мне арендовать у него верблюда с седлом, за три доллара — шатер и слугу Дабассо, смышленого паренька из племени боран.

Скажу сразу, что, попробовав взгромоздиться на верблюда, я вскоре слез с него и больше ни разу на него не залезал. Гарцевать на верблюде по заваленному огромными обломками лавы плоскогорью оказалось для меня делом слишком сложным. К тому же, остерегаясь свалиться с его высокого горба на острые камни, я воздерживался смотреть по сторонам, а это было обидно. Поэтому я двигался за караваном, прыгая с камня на камень. Так же, кстати, поступило и большинство погонщиков верблюдов. Их было шесть человек и все они принадлежали к племени габбра, по суровым землям которых пролегал наш путь. Среди «лунного ландшафта» пустынь мужчин габбра сразу можно узнать по их одежде, бросающей вызов черным краскам местной природы. На голове у них всегда белоснежные тюрбаны, на стройных красноватых телах — белые накидки через одно плечо и такие же идеально белые юбки.

И черты лица, и язык габбра выдают в них кушитов. Легенды, которые, развьючив верблюдов, ежевечерне рассказывали мне у костра погонщики-габбра, говорят о том, что в незапамятные времена это племя переселилось на вулканические плато с востока, из Сомали. Тогда габбра были мусульманами. Однако позднее, смешавшись с рендилле и боран, они вновь сделались язычниками. Основная масса габбра обитает сейчас в Эфиопии; в Кении живут лишь около шестнадцати тысяч представителей этого племени. Их лучшие пастбища находятся на зеленых холмах Хури, с запада подступающих к плоскогорью Дида Галгалу. Там женщины пасут скот и растят детей, в то время как мужчины подрабатывают извозным промыслом, транспортируя товары через свои черные плато.

Этот промысел возник давно, когда из районов Северной Эфиопии к побережью Красного моря и Индийского океана двигались большие караваны, груженные слоновой костью, кофе и шкурами. Воинственные габбра, считая никем не заселенное плоскогорье Дида Галгалу «своим», решили извлечь хоть какую-то пользу из этих бесплодных земель. Они запретили эфиопским купцам пересекать Дида Галгалу на своих верблюдах. Каждый торговец, вступивший на их земли, должен был оставить у границ Дида Галгалу своих верблюдов и купить у габбра новых животных. Кроме того, купцы должны были платить габбра пошлину за транзитные перевозки через их земли и нанимать среди них проводников караванов и погонщиков. Так габбра сделались монополистами в организации верблюжьих караванов. За ними установилась добрая слава честных и смелых людей, лучших знатоков каменных пустынь. Поэтому габбра и сейчас ведут из Кении в Эфиопию и обратно почти все торговые караваны.

На огромной территории страны габбра в Северной Кении нет ни одного поселения, ни одной деревни, ни одного административного пункта. Мы шли уже три дня и ни разу не видели даже временных стойбищ.