Кенийские сафари

Как только рассвело, оле Сенгида разбудил меня, накормил медовой кашей, заметив при этом, что есть мясо по утрам — слишком тяжелая работа, и повел под дерево, где провели ночь мои оставшиеся в живых ишаки. Там оле Сенгида схватил за хвост одного осла и жестом приказал мне сделать то же самое с другим. Так мы потащили ишаков на середину деревенской площадки. Ищаки орали и норовили ударить нас копытом в лицо, но мы все же дотащили их до нужного места.

Потом оле Сенгида вытащил из костра оставшиеся там недогоревшие черные угольки, а в кусок шкуры собрал белую золу, скопившуюся в самом центре костра.

— Теперь мы будем перекрашивать осла в зебру, — лаконично объяснил мне старик и решительно начал малевать углем на ишачьем крупе черные полосы.

И тут впервые за все мое пребывание у ндоробо детские сердца не выдержали, и мальчишки и девчонки, нарушив сдержанно суровый этикет своего племени, высыпали из своих пещер и уселись глазеть, как оле Сенгида из ишака делает зебру.

— Не теряй времени, мхашимиува, — обратился ко мне старик, — крась своего осла. Скорее кончим — скорее пойдем на охоту.

Мое приобщение к этому древнему охотничьему таинству вызвало почему-то всеобщий восторг. «Мзунгу красит осла!» Мзунгу красит осла!» — кричали женщины из одной пещеры в другую. Потом они окружили нас плотным кольцом и затеяли спор: кто из нас быстрее разрисует осла. Мне было приятно отметить, что за меня «болела» более молодая и привлекательная часть женского общества. Оле Сенгида поддерживали ортодоксально настроенные дамы.

Женщины подталкивали нас к соревнованию, но мы, переглянувшись со стариком, поняли друг друга: разрисовывать ослов мы окончили одновременно.

Потом на оставшиеся серыми полосы натуральной серой ослиной шкуры мы наносили белую золу. Все в этом маскараде у ндоробо было продумано до мельчайших подробностей. Чтобы зола не осыпалась, мы сначала смазали серые куски ослиной шкуры каким-то тягучим соком, а потом начали припудривать ишаков золой с помощью меховых тампонов.

Когда обработка туловища и ног была закончена, оле Сенгида с видом взыскательного художника оглядел творения наших рук. «Сойдет», — сказал он и направился в пещеру, в которой было нечто вроде коллективного сарая.

Я тоже взглянул на ослов со стороны. Но мне они почему-то представились занятными тяни-толкаями, пришедшими на детский праздник ндоробо. Ослиные гладкие морды не вязались с их разрисованными полосатыми туловищами.

Но что это несет из пещеры Сенгида? Куски зебровой шкуры, длинные рога, обрезки каких-то кож. С деловым видом он кладет все это на землю и начинает разбирать.

— Зебровая морда — раз, — говорит он и вытягивает из принесенной им кучи шкуру, содранную когда-то с головы настоящего животного. — Зебровая морда — два, — продолжает старик. Ориксовые рога — раз, ориксовая морда — тоже раз, — заканчивает оле Сенгида и несет ненужные шкуры обратно в сарай. Но ориксовая морда оказывается куском жесткой сухой зебровой кожи, на которой намалевано несколько черных полос и вырезаны большие глазницы.

— Это же совсем не ориксовая морда, — кричу я Сенгида.

— Ничего, глупое животное не разберет, — машет он рукой. — С ними можно обойтись и одними зебрами.

Приготовления окончены. Сенгида вешает на пояс кожаный колчан со стрелами, перекидывает через плечо лук и мешок с «мордами», и мы в сопровождении маскарадных ослов и Тиваса отправляемся вниз. Идем совсем не той дорогой, которой поднимались в первый раз, а прямо через лес. Там спуск круче, но гораздо короче. Сверху как на ладони прекрасно видна равнина. Зверей немного, но три-то жертвы мы во всяком случае добудем.

— Какую ты хочешь зебру, мхашимиува? — спрашивает старик. — С узкими полосами или с широкими?

— С узкими, — отвечаю я.

— Будет по-твоему, — кивает он головой. — В ней и мяса больше.

Зеброй с «узкими полосами» здесь называют пустынную зебру, или зебру Грэви, обитающую на сравнительно небольшой территории опустыненных саванн и пустынь, окружающих горы. Северная Кения, Сомали и восток Эфиопии — вот район распространения этой необычайно нарядно окрашенной дикой лошади. Узкие полосы — ее наиболее характерная отличительная черта. Зебра Грэви — самая большая из зебр. Сейчас, во влажный сезон, когда на равнине есть еще трава, пустынная зебра предпочитает обитать внизу. Но с наступлением засухи, как говорит оле Сенгида, очень много зебр поднимаются в горы. Тут-то и приходят в действие самострелы ндоробо.

Другая из обитающих в Кении зебр — зебра Гранта — самая тривиальная из трех видов лошадей саванны. Она отличается широкими полосами, малым числом черных полос на шее и отсутствием «решетки» темных полос на крупе. Бесчисленное количество этих игривых созданий, объединяющихся в пору дождей в огромные стада, но с наступлением засухи распадающихся на многочисленные «семейные» табунки, стало неотъемлемой частью ландшафта восточноафриканской саванны. Даже здесь, на пустынной каменистой равнине Эль-Барта, где по всем правилам должны были преобладать узко — полосые зебры Грэви, все чаще попадаются зебры Гранта.