Кенийские сафари

И тогда произошел беспрецедентный в истории случай. Джомо Кеньятта, президент Республики Кения, издал специальный декрет, посвященный Ахмеду. В декрете говорилось, что Ахмед — «гордость животного мира Кении», достояние всего человечества и поэтому кенийское правительство «намерено оберегать Ахмеда любыми доступными путями». Президент объявил себя покровителем Ахмеда и заявил, что любой, кто посмеет поднять руку на этого слона, будет отвечать перед кенийским правительством по всем строгостям законов.

Именно тогда Вако и получил свою работу «сыщика» при Ахмеде.

Охотников убить Ахмеда сразу поубавилось. Зато сделавшись благодаря президентской опеке знаменитостью, Ахмед привлек к себе внимание натуралистов, кинематографистов и фотокорреспондентов. Я был одним из первых, начавших охоту за Ахмедом с фотоаппаратом. Однако сделать снимки «короля» оказалось делом отнюдь не легким.

Два дня и две ночи провели мы с Вако на Сокорте Дика, познакомились с доброй сотней слонов, но Ахмеда так и не дождались. Не увенчалось успехом и наше пребывание на Сокорте Гуда, имеющем, кстати, и «христианское» название Пэрадайз — «райское озеро». На его берегу есть небольшой палаточный лагерь Карантина, принадлежащий «последнему из могикан» колоритного племени профессиональных охотников на слонов Джону Александру. За фантастическую плату редкие посетители Марсабита могут арендовать у Александра палатку и получить на ночь традиционный протертый суп. Иногда им везет: Ахмед либо в одиночку, либо в сопровождении своих гигантских товарищей выходит из леса и приближается метров на полтораста к лагерю. Он пьет воду из Сокорте Гуда, принимает душ и снисходительно оглядывает окрестности. В стаде, к которому он обычно примыкает, почти все слоны — рекордных размеров. Марсабит тем и знаменит, что здесь живут одни из самых больших слонов в мире и Ахмед — самый большой из них.

Однако явление Ахмеда народу происходит весьма редко, и, как полагал Александр, ждать слона в ближайшие дни на берегу «Райского озера» было бесполезно. Многоопытный Вако придерживался того же мнения. Он советовал мне попытать счастья найти Ахмеда среди холмов Хуррикон, в десяти километрах к северу от Марсабита.

За три часа лендровер доставил нас к подножию холмов. Отсюда по бушу нужно было идти пешком. Слоновьи следы попадались буквально на каждом шагу. Однако с минуту постояв над ними, Вако отрицательно покачал головой.

— Маленькие следы, не Ахмеда это, — пробормотал он себе под нос.

Над одним следом, гораздо больше обычного, он простоял Дольше. Потом опять покачал головой.

— Нет, это старая Нагди, — повторил он. — Она немного хромает: видишь, след от одной ступни у нее гораздо глубже, чем остальные. К тому же следы у нее круглые, как и у всех слоних, а у слонов такие отпечатки оставляют лишь передние ноги. Задние же напоминают большое яйцо.

— Если у слонихи есть имя, значит, она тоже чем-то знаменита? — спросил я.

— Нагди — старая умная слониха. Ничего больше. Почему-то все вазунгу думают, что слоновьи стада водят самцы. А это бывает как раз очень редко. Почти всегда стадом руководит старая мудрая самка, которую слушаются все, в том числе и сильные самцы. Я давно знаю Нагди! Когда я был охотником, это она всегда предупреждала самцов о том, что я с ружьем подкрадываюсь к стаду, и по ее трубному сигналу они бросались на меня.

— А что, Ахмед хитер, умен, осторожен? — поинтересовался я.

— Хитрости и осторожности у него не отнимешь. Когда этот великан еще не был под опекой у президента и охотники его выслеживали, все равно никто не мог подобраться к Ахмеду.

Он забирался на самые крутые склоны, ночевал между скалами и стоило кому-то вторгнуться в горный дом слона, как камнепады предупреждали гиганта об опасности. Он никогда не ложился и поэтому, только заметив преследователя, тут же бросался на него. Ахмед никогда не убегал, потому что знал, что оставшийся в живых враг будет преследовать его. Он уничтожал врагов, и желающих связываться с ним становилось все меньше и меньше.

— Умен ли Ахмед? — продолжал Вако. — Наверное. Потому что как только его перестали преследовать люди с ружьями, как только Марсабит сделался резерватом и собратья слона перестали умирать от пуль, Ахмед изменил свое поведение. Он теперь стал добрым и доверчивым. Если его молодых «рабов» беспокоит близость людей и они стараются отогнать человека, то Ахмед иногда даже удерживает их.

— Разве у Ахмеда уже есть рабы? — удивился я.

— Да, старик теперь редко ходит один. У него два «раба», два молодых слона. Они почти не покидают его и не спускают глаз с людей, если те есть поблизости. Ахмед может спокойно стоять с закрытыми глазами или есть, но «рабы» всегда на страже. Они относятся к нему, как любящие дети к больному отцу.