Кэп и две принцессы

Она хотела сказать об этом Арине, но что-то надоедливой мухой защекотало в районе затылка. Зуд становился нестерпимым, а больше всего мучила невозможность почесать ноющее место.

— Ёшка, возвращайтесь! — почему-то в сигнале чудились интонации Ренеты, центровой «Кэпа». — Немедленно! Вершинина пришла в себя. Прошла неделя, как вы…

Зуд пропал вместе с сигналом.

— Неделя? — удивилась Ёшка. — Ну, конечно. Мы отправились в путешествие, абсолютно не подозревая о соотношении пространственно-временных характеристик…

Она крепче сжала плечи Родионовой, позвала на всякий случай ещё раз:

— Арина!

В ответ ей был удивлённый взгляд — девушка уже не отображала, как её зовут. Ёшка поняла, что ещё немного, и она тоже начнёт терять всё, что даёт ей разум. Кто-то на той стороне обрывка сети старательно отделит её прошлое и будущее, оставив в безмятежном настоящем. Сознание Ёшка будет как у птицы. Только без инстинктов. Или как у кошки… Как у… Мышки?

Под ногами метнулась мелкая серая тень, отскочила на шаг в сторону, замерла. То ли заблудился какой-то случайный сгусток материи, то ли сама Ёшка неосознанно вызвала знакомый образ. Клочок тени начал стремительно расти, вытягиваясь в ширину и высоту, уплотняться, набирать форму. Сначала это была медузоподобная склизкая клякса, и она еле доставала Ёшке до колена, затем медуза приняла форму шара, и он уже вырос по пояс. Когда из серого овала блеснули живые глаза, существо уже переросло синхрониста. Монструозный оживший комок привстал на задние лапы, накрыв тенью и Ёшку, и неподвижно лежащую на её коленях Арину, и застывшего столбом Свинопаса, перекрыл свет.

— Вот и всё, — обречённо подумала Ёшка, когда с резким свистом над всей этой композицией пронёсся огромный, длинный, голый хвост чудовищной мыши. — Меня как подгулявшую рыбу поймали в сеть…

Раздался пронзительный щелчок хвоста, взбившего в тяжёлую грязную пену окружающий белый туман, в порыве яростного ветра Ёшку оторвало от земли…

«Купать цветы и выгуливать рыб…»

…и понесло куда-то…

«Доить железо и плазму плести» — надрывно и огорчённо прозвучало ей вслед.

Огромная мышь протягивала ладони, на которых переливался зыбким контуром светящийся овал. Он менял плоскость — становился то двухмерным, то приобретал глубину, а потом разом уходил в другое измерение и становился невидимым, но Ёшка всё равно осознавала его присутствие. Белёсая пелена смыкалась вокруг овала, удивительно напоминавшим большое яйцо, дрожала: словно и радовалась, и волновалась одновременно. Закрутилась в воронку сфера, утягивая яйцо в себя, и Ёшку отшвырнуло невероятной силой. Куда-то… Прочь…

…Почему-то было невозможно мокро, и сразу стало холодно. Ёшка сидела на полу перед Зеркалом в огромной луже, и сжимала голову лежащей на её коленях Арины, не отрывала взгляда от её широко распахнутых глаз, исходивших невозможной синевой.

— Теперь я… не смогу забыть? — прошептала Арина Родионова.

— Сможешь. Ты непременно забудешь всё плохое. Только это будет завтра. Потому что у нас есть завтра, в котором возможно всё. И скажи это своему… Свинопасу.

Она медленно возвращалась в реальность. Чувствовала, как её за плечи поддерживает Элиас. Где-то на периферии обзора маячил Кандель («И когда он успел так исхудать?», — пронеслось в голове у Ёшки, и одновременно с этим: «Фаэрти опять заперли»), кажется, рядом с ним полулежала на кресле измождённая, но вполне адекватная Вершинина. Ещё какие-то тенеподобные люди толпились в зеркальном зале, она чувствовала, что они тревожатся за неё.

— «Мультяшка» — это обрывок сети, — выдохнула Ёшка, надеясь, что хоть кто-нибудь её услышит. — Его случайно вынесло в нашу реальность. Срочно нужны внеземные сказочники, чтобы остальных…

Она подняла голову и увидела встревоженные глаза Ренеты и Кима. Сначала ей показалось, что это галлюцинации, но они были совершенно реальными, а у Полянского почему-то стали седыми виски. По лбу Кима стекали крупные капли пота. И она вдруг поняла…

— Мышка! — засмеялась Ёшка, убирая с глаз тоже почему-то мокрые пряди волос. — Кто бы мог подумать, что ты, Ким, окажешься той самой мышкой, что вытянет всю эту халабуду с репкой!

Она залилась уже истерическим смехом:

— Ой, не могу, Полянский— мышка! Всё сложное решается просто, так ведь?

Рене и Ким смотрели на неё, как на сумасшедшую, но Ёшка всё хохотала и не могла остановиться.

— Ты там случайно ничего себе не повредила? — заботливо наклонился к ней Полянский.

Ёшка мотнула головой:

— Нет, я, кажется, в порядке. Просто… Ребята… Как же я рада вас видеть!

Глава девятая. Последняя