Кэп и две принцессы

Фонарик Ю Джина теперь высвечивал небольшие тёмные холмики, раскинутые возле корабля.

— Это мы выгрузили заготовки для стационарной станции, — Ю Джин проследил за её взглядом. — Экспедиция рассчитана на полгода минимум, собирались первоначально разбить лагерь здесь. Не успели…

Рене ничего не ответила, только отвела взгляд от холмиков строительных материалов и полевой аппаратуры. Ей на секунду стало жалко, что таинство исчезло, и она теперь знает, что на самом деле представляют из себя загадочные до этого момента холмы посреди каменной пустыни.

— Я, кажется, вам не нравлюсь, Ренета Гомес? — вдруг спросил Ю Джин. Вопрос прозвучал настолько неожиданно и нелепо, что Рене в первое мгновение не нашлась, что сказать.

— А почему вы спрашиваете меня об этом? — наконец-то, но уже совсем глупо отреагировала она.

— Просто пока не понимаю, чем вызвал вашу неприязнь, — честно сказал Джин. Прямодушие и открытость этого парня выводила из себя. Зачем он вообще принялся выяснять отношения?

Правый «Иллюзиона» словно прочитал её мысли:

— Мы работаем вместе над сложным… гм-м-м… проектом. Любая недосказанность между членами группы может привести к провалу задания. Или вообще…

— Что вообще? — Ренета в глубине души обрадовалась, что её объяснения по поводу неприязни к красивым мужчинам откладываются.

— К фатальному исходу, — Ю Джин говорил сухими официальными фразами. Так принято у разведчиков: когда они говорили о чём-то очень важном, всегда употребляли слова из протоколов казённых отчётов.

Ей тут же стало неловко за свою неприязнь, и она решила исправиться.

— Камни скребутся друг о друга, — сказала Рене доверительно. Насколько могла. — Ты слышишь?

— Тут мало влаги, — ответил Ю Джин, потирая переносицу. Этот нелепый жест на мгновение примирил Рене с его совершенством. — Там, где мы успели пройти, не обнаружили ни единого водоёма. Ни речушки какой, ни озера. Хотя, честно говоря, успели мы не очень много. Всё, что мы видели: многоэтажная каменная пустыня. Даже удивительно при таком раскладе, что здесь можно вполне свободно дышать. И растения… В каменной пустыне — пусть странные, но растения…

— Ну, это-то как раз вполне объяснимо, — ответила Рене рассеянно. — У них могут быть невероятно мощные корни, которые берут воду из глубины. Сто лет назад считалось, что максимум, на который могла уйти вода под мантию земли — это шестьдесят метров. Когда же сейсмологи исследовали Марианскую впадину, расположенную на двух тектонических плитах, то выяснили, что во время сдвига плит на их стыке воды уходит минимум в три раза больше. То есть сдвиг тектонической плиты забирает глубоко-глубоко в недра воды минимум километров на тридцать. Скорее всего под каменной коркой Пятой от Лебедя есть своеобразные моря…

Рене воодушевилась:

— Кстати, что касается кислорода, то у зеленых растений и низших животных отношение к нему вообще-то чрезвычайно разнообразно. Мы встречали в экспедициях целые системы, имеющие в своей основе хемотрофные бактерии. Они используют для биосинтеза энергию химических… Ну, чтобы проще: не дышат кислородом, а получают энергию от окисления различных веществ. Это «бескислородное дыхание», или брожение. Есть виды микробов, для которых кислород ядовит и вызывает гибель; есть и такие, которые могут жить без кислорода, но, когда он есть, используют его для дыхания, идущего наряду с брожением. Все зеленые растения дышат, но колебания количества кислорода в окружающей среде не оказывают заметного влияния на интенсивность дыхания. Лишь при уменьшении содержания его в атмосфере до одного процента, то есть раз в двадцать меньше нормы, интенсивность дыхания большинства видов растений снижается. При этом начинается анаэробный обмен, за счет которого растение может жить и при полном отсутствии кислорода. Кажется, тут нет животных, даже низших форм? Если это так, то моё предположение верно, и мы имеем дело с…

Она спохватилась, услышав в паузе, что дыхание разведчика стало слишком размеренным, глубоким и ритмичным. А именно: правый Ю совершенно беспардонным образом засыпал под её глубокомысленные выводы.

* * *

Это не в первый раз, когда парни погружались в сон во время разговора с Рене. И тот самый последний случай… «Очень приличный мальчик», сын маминой подруги. Мама казалась настроенной очень оптимистично:

— Гоша просто прекрасен. Главное, он высокий и общительный. Ты не будешь чувствовать себя неловко рядом с ним. Только, Ринка, умоляю, никаких погружений в историю пандемий; бактерий, вызывающих прободную диарею, и редких штаммов. И, да, крупномасштабное производство моноклональных антител на основе гибридомных культур тоже, пожалуйста, исключи из потенциальной темы вашей беседы.

Маму можно понять — она была очень обеспокоена будущим Рене.

— Ты хотя бы просто роди ребёнка, — сказала она, с тоской оглядывая неимоверно высокую и костлявую фигуру дочери, зарывшуюся с головой в очередное исследование. — И можешь дальше шлёндрать по своим этим экспедициям. А я уж выращу и воспитаю.