Кэп и две принцессы

Это плохо. Так плохо, что всего ужаса ситуации Ренета Гомес не смогла отразить в первую минуту полученного известия. Курс звездолёта выстраивается с Земли. Без команды далёкого диспетчера машина и с места не сдвинется. А прикажут: аннигилируется на месте, разлетится на молекулы.

— Ты заманил нас в ловушку, — выдохнула она, тут же подумав о Ёшке и ожидающих синхрониста двадцати четырёх кошках. — И что самое ужасное: сделали это втёмную. Воспользовавшись «холодным» индексом нашей экспедиции.

Правый Ю дёрнулся, столбик света от налобного фонарика прочертил зигзаг далеко в темноте.

— Я не знал, кого именно направят ко мне на подмогу, — сухо процедил он. — И что в экипаже будут девушки. Вы просто пролетали мимо. Будь тут что-то вопиюще аномальное, мы бы смогли разобраться сами. Но все роботы, побывавшие здесь, в один голос передавали, что Пятая прекрасно подходит для обитания человечества. Её исследовали вдоль и поперёк. Многократные анализы — воздуха, почвы, всего, что только можно, — не показывали никаких отклонений. Вы же знаете, сколько исследований проводится в новых мирах, чтобы отправить туда «человеческий фактор»…

— Фактор нельзя отправить, — машинально поправила его Рене. — Тем более — человеческий.

— Что?!

— Фактор — это причина, обстоятельство, движущая сила какого-либо процесса, определяющая его характер или отдельные черты. Им можно являться, стать или зависеть от него. Нельзя отправить в новый мир обстоятельство.

Ю Джин казался выбитым из колеи. Он смотрел на Рене одним глазом растеряно, а вторым — тем, с которого только что снял опухоль на аппарате Тишинского, — зловеще. Новый эпителий, сгенерированный в спешке, тянул веко вниз, придавая разведчику вид скособоченный и угрожающий одновременно.

— Хорошо, — наконец согласился он. — Прежде чем Управление отправило на эту планету наш «Иллюзион», роботы облазили Пятую вдоль и поперёк. Так лучше?

— Правильнее, — кивнула Рене.

— Видишь ли, нас сюда прислали для окончательного исследования планеты. А на сегодняшний день мы не видели даже сотой её части. Ничего о ней не знаем. Здесь за каждым камнем могут таиться сюрпризы.

— Молодец, возьми добавку…

— Что?! — правый Ю в упор не понимал её шуток. Наверное, он думал, что Рене уже тоже заразилась этим непонятным вирусом и сейчас переживает первую стадию помешательства. Эти шутки понимали только Ёшка, Рене и Ким. И никто больше со стороны.

— У меня плохо с чувством юмора, — быстро признался Ю Джин, словно прочитал её мысли. — Тебе придётся принять этот факт…

— Молодец, я ж об этом и говорю, — зло процедила она сквозь зубы. — Только моим ребятам пока не сообщай. О том, что дверь за нами на этой Пятой захлопнулась. В конце концов…

Она выдохнула, печально признавая правду:

— В конце концов мы бы и сами поспешили вам нам на помощь. Даже если бы были в курсе всей ситуации с самого начала. Не бросили вас в беде…

Правому Ю не хотелось на этом красивом фоне выглядеть презренной тёмной кляксой.

— Это ты сейчас так говоришь, — резко произнёс он. — И отвечай, пожалуйста, только за себя…

— Я — капитан, — сказала Рене. — Хоть и просто исследовательской лаборатории без всякого там «героизма авангарда». Может, с вашей точки зрения, мы и занудные ботаники, хотя, впрочем, так оно и есть… Я-то уж — точно, в прямом смысле этого слова. Но я — центр, и знаю своих ребят. Наш экипаж не столь совершенен с точки зрения физической и психологической подготовки, но они всегда выкладываются изо всех доступных им сил. И никогда бы не бросили живое существо в беде. Никакое. Больше всего меня бесит недоверие. И центра тоже, но больше всего — твоё.

Она повернулась к правому Ю спиной и быстро, невзирая на сваливающийся комбинезон, пошла наверх. Ренета Гомес уже не видела, каким глубоким и виноватым взглядом Ю Джин смотрел ей вслед.

— Я не знал… — тихо произнёс он. — И всегда был против включения в экспедиции женщин…

Глава пятая. Последствия эйфории

К обеду, как только были готовы первичные пробы, выяснилось, что количество катехоламинов-медиаторов в организме пострадавших разведчиков зашкаливает все известные пределы. Что, впрочем, и ожидалось с самого начала. Другие показатели в организме «счастливцев» оставались в норме. Но, несмотря на всепоглощающее веселье, которое капитан и его левый излучали сутки напролёт, уже к полудню члены экипажа Ю Джина выглядели совсем плохо. Под глазами углублялись коричневые тени, болезненно выступали скулы.

Носители непонятного «вируса счастья» уже вчера не стояли на ногах самостоятельно, опирались на стену, а сегодня и вовсе не смогли подняться. Сидели изможденными призраками на полу в отдельных каютах изолятора и каркали тихим прерывистым смехом. Словно выплевывали ошмётки уже перестоявшего в них, несвежего счастья в эмоционально нейтральное пространство.