Кэп и две принцессы

— Это не то, что вы думаете, — растерявшись от увиденного «чужими глазами», пролепетала Ёшка. Получилось, как в пошлых старых анекдотах, когда жена застаёт мужа с любовницей.

Производитель феромонов явно лгал, потому что женщина с чипом, даже спустя несколько минут не прониклась никакой симпатией.

— У вас проблема, — угрожающе ласковым голосом произнесла представительница психкомиссии. Она застыла на пороге, так и не войдя полностью в гостиную. Может, решила, что тут и так всё ясно, может, испугалась настороженных и готовых к обороне Ёшкиных кошек. — Вы сами, синхронист Бодрчкова, осознаёте ту глубокую пустоту, что заставляет вас снова и снова наполнять её ненужными вещами?

Ёшка отпиралась и не осознавала глубокую пустоту дня два. Её закрыли в палате, хорошо кормили и вели беседы профессионально ласковыми голосами. Она до сих пор не знает, и в самом ли деле прочувствовала всю бездну своего падения, или ей стало нестерпимо от мысли, что кошки переживают её неожиданный уход в пустом доме. В прямом, кстати, смысле — пустом, потому что ей пришлось подписать бумаги о добровольной передаче всех лишних вещей в Фонд распределения.

— Льдом вода обернулась,

И треснул кувшин.

Я очнулся от сна*…

Продекламировала вслух Ёшка, когда пробегала глазами вакансии класса А, настоятельно рекомендованного окончательной комиссией. Класс «А» — повышенная опасность для гражданских специальностей.

В небольшом помещении косморекрутинга было на удивление многолюдно и шумно. Никогда бы Ёшка не подумала, что столько людей по своей воле или по настоятельным рекомендациям психкомиссии, ищут подходящую работу в космосе. Хотя, собственно, чему удивляться? С определённым складом характера на Земле сегодня делать нечего. Ни агрономам, ни водителям, ни врачам, ни поэтам. Все земные специальности захватили киберы. Хочешь делать что-то своё — лети на другие планеты. Поднимай земледелие бесплодных равнин Марса, строй огнеупорные дома на Венере, устраивай шоу художественных полётов на Луне. На Земле — сытая и безмятежная безработица.

От солнца такого яркого, что оно пробивало даже антиблик на окнах, экраны с предложениями работы фонили, Ёшка не могла прочитать и половины из выставленного, она щурила то один, то второй глаз, в надежде найти нормальный фокус.

— Красивые стихи, — чуть хрипловатый женский голос заставил её вздрогнуть.

Высокая, худая девушка, на первый взгляд — ровесница Ёшки, внимательно рассматривала её, наклонив голову к плечу такому острому, что казалось: сейчас оно пропорет ей щёку.

— И костюм у тебя тоже великолепный, — некрасиво, но уверенно улыбнулась девушка, убедившись, что Ёшка её заметила.

— Я рада, что тебе нравится, — вздохнула синхронист. — Это один из двух, что мне оставили.

— Ты — зависимая? — уточнила бесцеремонно новая знакомая.

— А ты — нет? — парировала Ёшка.

— Нет, — покачала головой тощая. — Я — центр межзвёздной экзолаборатории. Ренета Гомес. Про КЭПы слышала? И ищу «лингву» себе в команду. Ты, случайно, не имеешь отношения к синхронистике?

Ёшка уставилась на Ренету Гомес с подозрением. Даже со всей своей доверчивостью и прямодушием она не могла представить, чтобы в переполненном зале косморейкрутинга кто-то вот так просто заговорил с кем-то, и оп-ля! — оказывается, мы нашли друг друга!

— Ладно, ладно, — торопливо подняла две узкие ладони вверх центровая КЭПа. — Я знаю, кто ты, Ёшка Бодрчкова. И я тебя специально искала. Мне сказали в комиссии, что направили тебя в это отделение. Скажу больше, я очень подло обрадовалась, когда услышала, что знаменитый синхронист оказалась зависимой и направлена на лечение.

Ёшка опешила от такой честности и, может, впервые в жизни не знала, что сказать. В голове вертелось только пошлое «Это не то, о чём ты думаешь». Неужели теперь всегда в неловких ситуациях у неё будет всплывать эта дурацкая фраза?

— Нам очень нужен синхронист в команду, Ёшка, — почти жалобно протянула капитан.

— Так вон их сколько, желающих, — она заупрямилась, кивнула головой в сторону гудящего, наполненного солнцем зала.

— Хороший синхронист, — подчеркнула Ренета. — Соглашайся. Нужную долю дофамина мы тебе обеспечим. А уж адреналина будет…

— Кто это — мы? — уже сдаваясь, ворчливо произнесла Ёшка. Центровая КЭПа ей нравилась. С каждой минутой, с каждым словом нравилась всё больше.

— Я и ещё… один мрачный тип по имени Ким Полянский, — засмеялась Ренета. Смех у неё был парадоксальным, как и она сама — некрасивый, каркающий, но почему-то чертовски привлекательный.

* * *

— Что они в той комиссии знают о пустоте? — пожаловалась Ёшка неподвижному льсянину. Ей ужасно хотелось дотронуться до его маленькой, скрюченной ручки, надёжно спрятанной под антисептическим покрытием-одеялом. Только что она может почувствовать сквозь перчатку?

Откуда тут взялся маленький земной паучок? Из тех, что появляются ранней осенью, когда небо уже отцвело, но ещё не заморозило. Летуны на невидимых, прозрачных нитях, едва мерцающих в лучах последнего тёплого солнца.

— Ты откуда, малыш? — спросила его Ёшка, осторожно подставляя ладонь под незримую паутину.