Кэп и две принцессы

Какое блаженное земное тепло, не искусственное, вызванное выдуманными приспособлениями, а солнечное, исконное, правильное. Откуда тут это тепло? И паучок? И… поляна?

В голову ворвался запах чуть подпрелого под дождями, а потом враз высушенного разноцветия.

— Я сплю, — сказала паучку Ёшка. — Я вижу сон. Этот сон — про Землю.

Паучок, замерев, покачался на тоненькой ниточке, быстро побежал вверх. Ёшка с умилением проследила за ним глазами. Всё, что нужно успеть сейчас — загадать три желания. Так сказал папа: пока паучок бегает вверх-вниз по своей незримой тропке, непременно нужно успеть. Если загадаешь, и он сорвётся, полетит на тончайшем парашюте куда-то в даль, значит, всё порядке — он понёс твои желания мирозданию. Их услышат. К чувствам мироздания может пробиться только самое тонкое и хрупкое. Такое, как этот паучок — связной, курьер твоих желаний.

— Желание номер раз!.. — торжествующе выкрикивает Ёшка, придерживая паутинку в кулаке.

— Ёшка! — какой же этот крик отчаянный, от него всё замирает внутри. Она оборачивается, ненароком сминает паутину, маленький курьер отчаянно и необратимо скукоживается. Он мёртв, а Ёшка не успела даже с первой просьбой…

— Ёшка, папа умер! — кричит брат, и мир переворачивается.

— Это из-за меня, — шепчет Ёшка, и всем маленьким, пятилетним телом валится в высохшую траву. Она ищет мёртвого паучка, если оживит его, всё вернётся на свои места. Карябает обкусанными ногтями рассыпающуюся пыльную землю. Нужно просто вернутся к той исходной точке, когда брат кричит «Ёшка!». Если она найдёт паучка и вдохнёт в него жизнь, то брат просто продолжит «Иди обедать!». И она ищет, ищет невесомую пылинку.

Нельзя убивать. Даже случайно. Иначе желания никогда не сбудутся.

Ёшка видит паучка. Он вырастает из земли, заметно набухая, становится синевато-зелёным, огромным, закрывая собой поляну, брата, дом вдалеке. Ёшка наблюдает, как это нечто растёт на глазах, пульсирует, выгибает чёрную пустоту в стремительно твердеющую выпуклость. Она начинается где-то там, где правят бал неизмеримые расстояния, слепо мечется по бесконечности, распухает от невыносимого напора изнутри. Растерянное жуткое желание…

— Пссс, — говорит это нечто, выросшее из курьера мироздания, и Ёшка просыпается. Она полусидит, полулежит, навалившись на бедного льсянина, головой упирается в узкую крысиную челюсть, в горле застряли рыдания, а на глазах — слёзы.

Глава десятая. Гражданин республики Лься

— Рене, быстрее!

Глаза, словно засыпанные песком, не открываются. Язык ворочается с трудом.

— Что случилось?

Что на самом деле могло случиться? Вчера… В голове сначала тягуче, а затем всё быстрее мелькают кадры. Огромный медведь, узкая пещера, огненный шар, разрывающий тучи на небе…

— Льсянин пришёл в себя! — завопила Ёшка.

— Да?! — Рене одним рывком выскользнула из спальной капсулы, и сама не заметила, как оказалась в мягких штанах и курточке.

Ёшка уже, привстав на цыпочки, натягивала ей через голову защитный костюм-халат.

— По крайней мере, он открыл глаза и сказал «пссс»…

Кенгуру-крыса-подобный иноразумник просто лежал и смотрел перед собой круглыми глазами. Две большие бусины зеркально отражали склонённые над ним лица лаборантов, но не выражали абсолютно ничего. Может, это и не органы зрения были вовсе, на секунду показалось Рене, может, они сделали обычную ошибку, перенеся человеческие представления на совершенно иной вид. Эти бусины даже не моргали.

— Ты уверена, что он сказал «пссс»? — Рене недоверчиво обернулась к Ёшке.

Та кивнула:

— Точно.

— Ёшка, — жалобно сказала Рене, — установи контакт. Чего ему нужно?

Ким, который уже несколько минут боролся со своей фобией, не выдержал. Он перекосился как-то сразу всем лицом и выскочил из постреанимационной палаты.

— Чтобы вот так прямо сразу установить его потребности в данную минуту? — удивилась синхронист, глядя вслед внезапно нервному Полянскому. — В такой ситуации лучше всего подошел бы кто-либо из телепатов, но им крайне редко удается устанавливать контакт с представителем не своей расы. И вообще, телепатия, как выяснилось, крайне ограниченная форма общения.

— Глупости, — на общеземном языке с еле заметными пришёптываниями ответил пациент. Голос его глухо доносился откуда-то из-за прижатого уха, звучал не без металла, но вполне достаточно для понимания. — Не нужен телепат. В меня вшит чип-переводчик.

— Ну, слава Всегалактическому разуму, — с облегчением выдохнула Ёшка. Хотя она позорно заснула, вместо того чтобы следить за жизненными показателями пациентов, ощущения всё равно были такими, словно на ней всю ночь кто-то бодро отплясывал качучу. Для синхронизации она казалась сейчас слишком рассеянной. Концентрации не хватало.

— Ты в порядке? — с нежностью спросила она кенгуру-крыса-подобное существо.