Хааст Хаатааст

– Ну, я в этом вопросе всецело согласен с Леонардом, – громко сказал он в монитор и опять провалился в свой внутренний диалог.

«Почти уверен, почти уверен», – мысленно передразнивал он сам себя. «Не нравится мне это «почти уверен». В Москве ведь тоже полно всяких интриг в руководстве МЧС, и разных взглядов на эти экспедиции. Может и прав Леонард, не простят нас», – думал он.

– Что с вами, Хааст? – спросила его Елена после этого совещания. – На вас лица нет.

– Плохо сплю в последнее время, бессонница, – отвечал он. – Пойду отсыпаться.

Леонард смотрел в эти дни на Хааста с недоумением и досадой. Хааст замечал это, но ничего не мог поделать с собой – его заклинило, он внутренне настаивал хотя бы на какой-нибудь мало-мальской подвижке в решении его дилеммы, упрямо продолжал искать ее, а ее все не было. Наконец Хааст совсем потерял присутствие духа и сообщил коллегам, что берет выходной. Весь день он лазил по горам в полном отрешении от своих проблем; он заставил себя сконцентрироваться на том, как бы не сорваться вниз, и таким образом погасил, наконец, свои навязчивые и бесплодные размышления. Он измотал себя в этот день так, что проспал потом всю ночь как убитый, и утром, как только он открыл глаза – решение сразу пришло к нему. Он ясно и глубоко почувствовал, что кое-что знает твердо и незыблемо, и это не предмет для взвешиваний и расчетов. А именно: выдавать и предавать Антипа он не намерен. И точка, и дальше будь что будет. С этого мгновения Хааст начал быстро приходить в себя, думы и сомнения перестали терзать его. Но что же он может сделать в текущий момент для Антипа? Разве что, хотя бы, предупредить? Чем тот, вообще, сейчас питается? Ведь, скорее всего, Никита и Андрей не могут теперь передавать в лес провизию. Хааст проехался по рыбацкому поселку и воочию убедился в этом. Он увидел, что все подходы к лесу оцеплены. Камеры ночного видения были установлены по всей границе леса, включая и горную дорогу, и фиксировали любого, вошедшего в лес. «Ладно, уж эту задачу решить не сложно», – с удовольствием подумал Хааст. «Идти нельзя, но лететь-то можно. Запустим к нему, на большой высоте, дрон, с едой и запиской, его камеры не заметят», – решил Хааст. В офисе экспедиции как раз оставался один такой мощный военный дрон, способный нести приличный груз и распознать нарисованную на бумажке цель. Хааст начертил на листе примерный вид лесной избушки сверху и заштриховал все вокруг, изображая лес. Дроны этой модели находили и не такое, и Хааст был совершенно уверен в успехе.

Однако план этот ему осуществить не удалось. Когда он следующим утром зашел на офисный склад и вытащил из коробки дрон, то услышал сзади шаги Леонарда.

– А, нашли его, молодчина, Хааст! А я вчера два часа искал. Ну, давайте его сюда, – радостно бормотал тот. – Все исполним сегодня точно так, как и запланировали в понедельник.

«Черт побери, что же мы там запланировали в понедельник?», – подумал Хааст. Но Леонард уже выхватил из его рук дрон и энергично удалялся с ним. Таким образом, даже предупредить Антипа об опасности Хаасту не удалось. Однако вечером того же дня он увидел вертолеты, кружащие над горным склоном, и его осенило, что предупреждать Антипа ни о чем не нужно – Никита ему уже наверняка сообщил о положении дел, а если даже это не так, то по этим вертолетам, полицейской возне и оцепленному лесу Антип должен был обо всем догадаться. Также Хаасту пришла в голову мысль о том, что в избушке наверняка имеются запасы еды на крайний случай. Тогда он окончательно понял, что на данный момент сделать для Антипа ничего, увы, не может. Хаасту нужна была передышка; он решил пока выждать и взял паузу.

Спустя пару дней после неудачи с дроном, Хааст приехал в торговый центр в рыбацком поселке – надо было кое-что купить по делам экспедиции. Закончив с покупками, он присел пообедать в фойе, и вдруг заметил за соседним столиком Андрея – тот сидел и пил лимонад с какой-то девушкой, видимо, его троюродной сестрой. Вскоре девушка встала и отправилась в свой обувной магазин, а Андрей углубился в планшет. Хааст смотрел на Андрея и злился; его наполовину съеденный рассольник был забыт и остывал в тарелке. Кусок больше не лез Хаасту в горло. «Что же ты за скотина такая, как ты мог так поступить? Всю душу мне вымотал, гаденыш!», – думал он, негодуя. Точка кипения была достигнута, Хааст вскочил и подошел к Андрею.

– Можно к тебе присесть? – едва сдерживая свой пыл, спросил Хааст.

– Нельзя. Я занят сейчас, уроки делаю, – отвечал Андрей.

– А я говорю, что можно. Уроки потом сделаешь.

– Я не хочу с вами разговаривать. Вы только несчастья приносите мне и маме. Я пойду, – Андрей встал и засобирался.

– Нет уж, друг милый, посиди, удели мне пять минут. Расскажи мне, как воруешь рыбу со склада, как мать обманываешь.

Андрей вздрогнул, сел обратно и испуганно посмотрел на Хааста.

– Я все о тебе знаю, Андрей. Знаю про твой рыбный бизнес, чем ты там занимаешься, где продаешь рыбу, что говоришь матери – а она ведь тебе верит.

Андрей смотрел в стол и молчал. Посидели минуту в тишине.