Хааст Хаатааст

– Слушай, а ты думаешь, до восемнадцати на свободе дотянешь? Не все ведь такие добрые, как я. Если тебя поймают еще раз, то сядешь ты, Андрей, в колонию для малолетних.

– Не поймают. Вперед умней буду. Да, прокололся, как пацан, признаю.

– И что твой бизнес горнолыжный? Будешь денежки считать, да за работниками целый день приглядывать, чтобы не обманывали тебя. И так всю жизнь. Чего интересного?

– Ну, так зато денег много, и делать ничего не надо. Заживу хорошо.

– Нет, почему, делать еще как надо, просто это неинтересно. Но погоди, ты вот мне про все эти обманы рассказывал, что все вокруг врут. Дай я тебе кое-что объясню.

– Да не надо мне ваших объяснений, слышал уже. Мама говорила, в школе говорили. Реклама – двигатель торговли. Капитализм – плохая система, но лучше ее ничего не придумано. Да? Фигня все это. Мне от этого не легче. Я вот вчера как раз думал об этом, когда рассказ один читал, про марсиан. Они к нам на землю прилетели, а у нас тут сплошное вранье. Марсианам это понравится?

– Слушай, Андрей, но не все же врут. Вон, смотри, идет инженер с фабрики, где ты рыбу воруешь. Он – не врет. Живет честно. Проектирует системы всякие, и ему интересно, не скучно. А?

– Да, знаю его. Брат Никиты рассказывал. А вы в курсе, как он пашет? И сколько получает? А менеджеры по продажам там пашут в три раза меньше, а зарабатывают в три раза больше. А знаете почему? Потому что они обманывают – Никита говорил, там один продал тонну просроченной горбуши в Казахстан, половину денег с этого взял себе. А учиться на инженера сколько лет? И тяжело, говорят. А менеджером таким даже я смог бы работать, Никита говорит, они там все по знакомству устроились, без образования вообще.

– Андрей, ну посмотри – рыбаки-работяги – не врут. Врачи в больнице – не врут. Учителя в школе – не врут. А врут, приятель, только в бизнесе и политике.

– Ну так сколько они получают-то, эти врачи? Копейки. А в бизнесе и работа легче, и денег больше, и учиться не надо.

– Ну ладно, бизнес бизнесом, но пока что ты просто воруешь.

– Так это пока и есть мой бизнес, в другой же мне еще рано. Вот открою свое дело, перестану воровать. Что я, не понимаю, что ли? В тюрьму не хочу.

– Ой-ли, перестанешь ли? Своим делом тоже заниматься надо постоянно, тоже работа. А воровать ты уже привык. Остановиться тебе сложно будет, поверь мне.

Здесь стороны взяли передышку, Хааст закурил, а Андрей налил себе лимонаду. Оба сидели взмокшие, взъерошенные, измученные разговором.

– А скажи, Андрей, есть какая-нибудь профессия, которая тебе интересна? Что бы ты хотел для души делать?

– Люблю ездить на горных лыжах. Вот на своей базе и буду кататься.

– Да погоди ты со своей базой. Ты сейчас на стартовый капитал, чтобы базу открыть, и близко не наворуешь, понял?

– Да? Так что же делать?

– Учиться, профессию нормальную приобретать. Поработаешь, накопишь, откроешь свою базу. А если воровством будешь и дальше копить, то сядешь, поверь мне.

– Скажите, дядя Хааст, а чего это вы обо мне заботитесь, я ведь вам не родственник? Что вам-то с того, сяду я в тюрьму или нет? Вам что, за это премию дадут?

– Нет, премию не дадут. Я это просто так делаю, считаю, что ты парень не пропащий, и хотел тебя уберечь, а то потом поздно будет.

– Вот видите, и вы тоже врете. Мы разговаривали с мамой о том, почему вы обо мне заботитесь. Она говорит, что есть у вас на душе, наверняка, какой-нибудь грех, вот вы и замаливаете его, заботясь о чужом мальчике. Своего-то, небось, бросили?

Хааста передернуло. Он встал и застегнул пальто.

– Ну ладно, Андрюха. Живи как знаешь. Я тебя выдавать не буду. И помни – не обязательно жить сильно богато, можно и попроще, зато любить свое дело и знать, что ты никого не обманул, никому зла не причинил, и спать с чистой совестью. Бывай здоров!

И Хааст отошел от стола Андрея, направившись прямиком к бару. «Стакан водки», – крикнул он, ему немедленно налили, затем он проследовал вдоль барной стойки, не видя ничего перед собой, прошел сквозь вход в кинотеатр, находившийся тут же на этаже, попал в один из залов, сел на кресло в заднем ряду и уснул.