Хаджи

— Сам Аллах редко когда мог любоваться такой чистотой. Я с тобой совсем честен, племянник. На Рамизу спрос и спрос. Один бедный нищий за другим оскорбляют меня своими предложениями. Она дар, сокровище. Она может родить много детей. Она еще и плетет корзины…

Качества Рамизы страстно перечислялись еще почти целый час.

Первая часть торга имела целью получить для предполагаемой невесты личное счастье и приданое. Хотя деньги шли непосредственно ей, они служили бы указанием на то, чего мог бы шейх ожидать и для себя в качестве возмещения за «большую утрату». Рамиза имела право на особый набор подарков и льгот. У нее должна быть комната, равная по размеру и обстановке той, что имеет первая жена, а также комната для ее детей. Ей должен быть дан документ о ее собственном куске земли на случай смерти мужа.

Хаджи Ибрагим был достаточно умен, чтобы не посылать Фарука в Газу выменивать свинью. В приданое невесте он предложил много больше, чем запрашивалось. При виде такого изначального великодушия шейх почувствовал, что его собственные аппетиты растут. Рамизе надо дать пятьдесят дунамов земли — вдвое больше, чем у Агари. Это сделает ее богатой вдовой и обеспечит ей хорошее второе замужество.

После забот о нуждах Рамизы настала очередь возместить столь крупную потерю ее отца. Торг яростно продолжался шесть часов — с битьем в грудь, криками о бедности, превознесением достоинств невесты, намеками на воровство и содроганиями от обид. Мало помалу шейх заполучил все до установленных Ибрагимом пределов золотых и серебряных монет, припасов, зерна, количества скота. Фаруку удалось удержаться чуть ниже пределов, поставленных ему братом. Запах сделки начал пропитывать палатку. Тогда Фарук разыграл козырную карту.

Поскольку продолжалась война и так много солдат и военных обозов проходило через Табу, деревня естественным образом втянулась в незаконные дела с оружием. Окончательное предложение хаджи Ибрагима состояло в двух дюжинах отличных винтовок новейшего образца и пяти тысячах патронов. Фарук увидел, что взгляд дяди остановился — признак того, что человек ошеломлен и старается это скрыть.

— Мы уже почти договорились, — произнес Аззиз. — Вместо шести верблюдов я подумываю о восьми.

— Об этом не может быть речи, — ответил Фарук

— Но мы же уже почти договорились, племянник, почти. Я думаю в отношении седьмого верблюда, но восьмого я бы продал… и деньги от этого найдут дорогу обратно к тебе.

— Я и слышать не могу о подобном, — искренне высказался Фарук.

— А вместо двадцати четырех винтовок пусть будет, скажем, тридцать пять винтовок, а выручка от продажи пяти из них станет твоей.

Фарук закрыл глаза и покрутил головой:

— Нет… тысячу раз нет. — Но Валид Аззиз продолжил список и когда дошел до конца, Фаруку немного досталось и для себя.

Фарук вернулся в Табу в приподнятом настроении, перечисляя, как он выманил у старого шейха его любимую дочь за весьма разумную цену.

х х х

Месяц спустя Агари было без церемоний велено навестить своих родственников в Хан-Юнисе в полосе Газы и не возвращаться, пока за ней не пришлют.

Когда она уехала, хаджи Ибрагим собрал женщин деревни готовить пышное празднество. Через несколько дней на горизонте показалась плывшая по направлению к Табе величественная вереница верблюдов. Хаджи Ибрагим в новой одежде помчался галопом навстречу гостям, приветствовал их и сопроводил в деревню.

В Табе возле центра деревни был хан с двумя большими комнатами, одна для женщин, другая для мужчин. В старину, когда Таба была в сутках езды на верблюдах от Иерусалима, хан служил постоялым двором для паломников-мусульман. В те дни погонщики верблюдов бывали в Табе по несколько раз в год, чтобы отвозить жатву, и хан предоставляли им. По таким случаям, как свадьбы или иные крупные события, большая комната служила для собраний и как банкетный зал, вместо палатки.

Все мужское население Табы собралось на площади. Хаджи Ибрагим вошел первым, за ним следовал великий Валид Аззиз верхом на лошади в сопровождении двух своих рабов на ослах. Верблюдов привязали во дворе хана, и две шеренги мужчин сошлись вместе, стреляя в воздух из ружей, буйно веселясь, обнимаясь, целуясь, провозглашая хвалу Аллаху. Главы обменялись подарками. Шейх подарил Ибрагиму серебряный кинжал дооттоманского образца, а Ибрагим шейху — красивое верблюжье седло.

Во время мужских приветствий невесту быстро и незаметно унесли к вершине холма к могиле пророка, где были разбиты две палатки для каждого пола.

Отдохнув с пути и приготовив место для лагеря, мужчины отправились в хан на празднество. Считая людей Ваххаби и шейхов кланов Ибрагима, мухтаров, членов кланов и близких друзей, около восьмидесяти человек полулежали на застланном коврами полу на бесчисленных подушках и верблюжьих седлах, обслуживаемые более чем сотней женщин.

Шейх и хаджи Ибрагим не позволяли религии вмешиваться в небольшие возлияния по таким случаям. Рты были иссушены, желудки превратились в ад порциями араки, исторгшими слезы у всех, кроме самых закаленных.