Хаджибей: роман-трилогия

— Спасибо, друг, но этого сейчас не требуется… Я запомню твой благородный порыв… Но Виктор Петрович советует тебе немедленно выехать из Одессы. Езжай к отцу в Трикратное. Там тебя встретят, как самого дорогого гостя Будешь жить в имении столько, сколько захочешь. Кстати, он рассчитывает на тебя, как на помощника в одном важном деле. Я тоже советую не медлить с отъездом в Трикратное.

— Я согласен, — ответил Иванко.

Голос его звучал твердо, но на глазах появились слезы Ему не хотелось расставаться с человеком, которого он успел полюбить, от которого он так много узнал…

Раенко тоже был не в силах скрыть, что расстроен неожиданной разлукой со своим верным учеником. Он крепко сжал руку моряка, покрытую роговыми мозолями, и вручил ему связку заранее отобранных для него книг.

— Счастливой дороги, братец! Читай сии книги. Они придадут тебе мужества и мудрости в трудные минуты, как истинные твои друзья. Я верю, что мы с тобой еще в одной дружине будем воевать за вольность!

Искусство Одарки

Старики Чухраи больше года жили в Трикратном. И недаром. Доктор — немец, которого Виктор Петрович увез в Одессу, больше не возвращался.

К медицинской помощи, которую еще несколько раз предлагала Кондрату Натали, он отнесся с прежним недоверием. Его недоверие усилилось, когда он узнал, что Натали не смогла своими микстурами и порошками излечить некоторых больных крестьян, согласившихся у нее лечиться.

— Плохой, видно, из барыньки нашей лекарь, — проворчал он, когда прослышал об этом.

А Натали, убедившись, что для успешной врачебной практики у нее, видимо, пока недостаточно опыта и знаний, уехала из Трикратного. Нет, она совсем не охладела к своей мечте. Но, вернувшись в Одессу, она начала посещать городскую лечебницу и здесь под наблюдением опытных врачей ухаживала за больными. Она надеялась все же вернуться в Трикратное, но более опытным медиком. И как-то само по себе получилось, что все лечение хворого Кондрата было возложено на «ведунью» — жену Семена Чухрая Одарку.

Виктор Петрович первое время не доверял «ведунье» и хотел было выписать для хворого нового лекаря. Но Кондрат отговорил его. То ли Сдаржинский не хотел волновать больного, то ли хорошо знал, что Кондрат тверд в своем решении и его воли уже не сломить, только хозяин Трикратного уступил.

Виктор Петрович все же едва ли доверил бы врачевать Одарке Кондрата, не произойди на его глазах случай, показавший, что она и в самом деле искусная исцелительница. Один из конюхов нечаянно порезал руку косой. Из рассеченной артерии фонтаном брызнула кровь. Виктор Петрович еще на войне научился оказывать помощь раненым — он стал стягивать порезанную руку жгутом.

Но тут откуда ни возьмись появилась Одарка. Она бесцеремонно отстранила Виктора Петровича, сорвала жгут и, соединив края пореза на руке раненого, стала шептать какие-то непонятные слова. Через несколько секунд кровотечение прекратилось.

— «Заговорила» ведунья кровь, — зашептали обступившие ее крестьяне.

На Сдаржинского этот случай произвел большое впечатление. Он пригласил Одарку в свой кабинет и долго беседовал с ней с глазу на глаз.

Она рассказала ему, как лечила травами, водой да словом вещим множество людей. Как подняла на ноги не одного казака-запорожца. Приводила имена исцеленных ею. Рассказывала о характере их ранений и болезни. Ее слова были искренни, и Сдаржинский понял, что она знает тайны древнего, давно уже утраченного искусства врачевания.

— А Кондрата Ивановича сможете поднять? — спросил он у старой женщины.

— У Кондратки хворь особая — тяжелая. Лечить с год надо, чтоб всю снять…

— А снимешь?

Полное, изрезанное мелкими морщинами лицо Одарки окаменело в презрительной гримасе. Она даже не удостоила ответом такой вопрос.

После выразительной паузы она произнесла сквозь зубы:

— Пустых слов сроду не люблю, — и с достоинством поджала крупные губы. — Не люблю, когда в трудном деле не верят. От этого дело еще труднее становится.

— Да я верю…

— Тогда, барин, не мешай!

— Я помогать готов.

— Ну, смотри! — Наивная угроза, прозвучавшая в ее голосе, заставила Сдаржинского усмехнуться.

Это в свою очередь вызвало ответную улыбку Одарки И она взялась лечить Кондрата ей одной ведомым способом.

Но против ожидания Одарка не торопилась. Она подолгу каждый день осматривала больного. Несколько месяцев собирала травы, посылала Семена и жену Кондрата в поле и в лес искать нужное лекарственное зелье. Часто травы, принесенные Семеном и Гликерией, она после осмотра выбрасывала.

— Чебрец заказала — я и принес… Зачем же ты теперь его выбрасываешь? — недоумевал Семен.

— Так разве я тебе такой чебрец заказывала, старый дурень! — гневалась Одарка.

— А какой еще?

— Какой! Какой! Чебрец чебрецу рознь. Мне надобно такой, что не более двадцати ден живет… А ты такого как сам — старика приволок. Понимать надо! — И Одарка, взяв лукошко, сама отправлялась бродить по полям.

Наконец, сбор снадобья был окончен и Кондрата стали длительное время — опять несколько месяцев, поить травяными отварами и натирать всевозможными снадобьями.